Зима. Мороз. Поздний вечер. Молочный свет фонарей освещает двор. Снег скрипит под сапогами. Вся в своих женских мыслях, в предвкушении домашнего уюта, иду вдоль дома к своему подъезду...
Мужской голос за спиной: «Лапуля!»... Темп не сбавляю, но внутри от неожиданности что-то ёкнуло, упало, потом быстро застучало... Меня, что ли, подумалось с удивлением и вечной девичьей надеждой на что-то светлое и сказочное...
– Лапуля, лапуля, лапа, – зачастил голос за спиной.
Может, и вправду меня? А чё так… фамильярно? В родном дворе... тридцатипятилетнюю мать троих детей...
Мужик, видимо, протелепатировал ход моих мыслей и заорал: «Ирина Леонидовна! Лапа, лапуля!»
Теперь, без сомнения, обращались ко мне. Почему-то захотелось побежать и спрятаться...
– Ирина Леонидовна! Лапа! Ко мне! Ирина Леонидовна!..
Ноги мои, чувствуя полнейший ступор в мозгах, всё убыстряли и убыстряли шаги...
А сзади мужик – чую по скрипу шагов – догоняет и с мольбой в голосе: «Ирина Леонидовна! Подождите! Лапуля, стоять!» Тут он дотрагивается до моего рукава. Я подпрыгиваю, как испуганный тушканчик, разворачиваясь в воздухе на 180 градусов, чтобы встретить опасность лицом к лицу...
Передо мной запыхавшийся дядька: «Ирина Леонидовна, я папа Васи Петрова, одноклассника Вашей Даши...» – и, не меняя интонации, куда-то в кусты: «Лапа, Лапуля, ко мне!» Из-за сугроба, виляя хвостиком с кисточкой на конце, к нему семенит пудель, вернее пуделиха и, видимо, Лапа-Лапуля по собачьему паспорту.
Дальнейший монолог васиновапапы – про что-то связанное с родительским собранием – просто не задел центр памяти моего организма, бьющегося в конвульсиях смеха, давая выход адреналину, заполнившего меня от паха до макушки, оставив свободными только ноги, чтобы бежать и руки, занятые сумками, как у всякой порядочной бабы в СэСэСэРе...
Я хохотала в истерике, заползая на свой четвёртый этаж... Дома, уписываясь и икая, пыталась рассказать мужу и детям про лапулюиринулеонидовну...
Муж хихикал, но как-то неискренне, а дети, по причине возраста, юмора до конца не оценили...
Конечно, им в тёмном дворе не кричали из-за кустов командным голосом: «Стоять, лапуля»!
Вот такая смешная история, грустная немного, потому что больше меня за всю жизнь никто уже на улице не звал: «Лапуля! Лапа, иди ко мне...» Хотя ещё не вечер, конечно…
МОЙ ПОЗОР
Родители! Вешайте в детской – на стеночку! – вместо дурацких обоев с дурацкими зайчиками КАРТУ МИРА, лучше политическую...
Не могу объяснить по какой причине, но со школьной скамьи я вынесла тот факт, что по побережью Чёрного моря сгруппировались европейские страны социалистического лагеря...
При перечислении их было явно много, им там было тесно, но факт оставался фактом...
А всякие там средиземные моря, вместе с эгейским, адриатическим, тирренским и лигурийским плещутся о скалы и пляжи капиталистов...
Знания, заложенные в детстве, впитываются, как вода в губку, и фиг их вытравишь логикой взрослых...
За последние лет десять объездила почти всю Европу, считая «турчатину» и Крит. Туроператор предложил Хорватию. Согласилась с радостью... Из плюсов – экология, климат, белки прыгают, цены умеренные, безвизовый въезд, велики напрокат... и т. д.
Собралась в три дня.
Прилетев к ужину, как истинный водолей, дожевывая кусок фрукта уже переодевалась в купальник и бежала на понтонный пирс нырять в бесконечную морскую дорожку заката.
Сомнения закрались сразу же... Это море – не то... не Чёрное точно... по вкусу, по плотности явные несовпадения... По поповыталкиванию сравнимо с Эгейским, по глазощипанию – с Атлантикой.
Поплавав в задумчивости пошла в свой номер и, достав из чемодана ежедневник, взятый с собой для умных записей, вперилась в географическую карту на последней странице...
О сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух И опыт, сын ошибок трудных, И гений, парадоксов друг…
Пушкин прав... Я только что плавала в Адриатическом море... Мало того, если бы не здоровье, шестой десяток подрываемое нездоровым образом жизни в вонючей Москве, и панический страх. Вызываемый мыслями о морских тварях, то поверьте: к следующему вечеру я могла бы приплыть в Венецию...
Там – рукой подать, сорок минут на катере.
Выводы делайте сами...
ДАЁШЬ КАРТУ МИРА – У КАЖДОЙ ДЕТСКОЙ КРОВАТКИ!!!
P.S. ПОЗОР – в переводе с хорватского – ВНИМАНИЕ. Т.е. мы делаем акцент на слух (внимать), а хорваты (словаки тоже) на зрение, мол, позри...
СУВЕНИРЫ ИЗ ЕВРОПЫ, или КАК Я НАРКОТИКИ ЧЕРЕЗ ГРАНИЦУ ПЕРЕВОЗИЛА
Путешествовали как-то с сестрой автобусом по Европе... Дёшево, познавательно, весело и достаточно комфортно для людей ниже среднего достатка и без ложных понтов. Варшава, Берлин, Амстердам, Брюссель и, как главная завлекаловка для тёток любого возраста, – три дня в Париже, с обязательным посещением Мулен Руж и Диснейленда. От уюта, чистоты и разных красот старушки Европы были в культурном шоке.
В головах хронологически-историческая каша из фактов и дат...
Мозги пухли, не успевая переварить информацию и разложить её по полочкам долговременной памяти.
Чемоданы пухли ещё быстрее, застёгиваясь лишь под 90-килограммовым весом моей сестры и только с сорок второй попытки их переукладывания и утрамбовки.
Никому не понять логику туриста, скупающего бесполезные и абсолютно ненужные сувениры, раздаваемые потом всем знакомым и родственникам в качестве наглядных доказательств посещения разнообразных достопримечательностей... типа – «ЗДЕСЬ БЫЛ ВАСЯ!»...
Поначалу я крепилась и лишних вещей старалась не заводить... Хотя билетики на Эйфелеву башню, в Берлинский зоопарк и даже в туалет Версальского дворца рука не поднималась выбросить.
Вскоре и я попала под влияние всеобщего туристического ажиотажа. У «афрофранцузских» негров, которые бегали за экскурсионными автобусами, звеня связками эйфелебашенных брелков, я как старая ключница, вместе со всеми скупила штук двадцать разноцветных символов Парижа. Купила бы ещё, да рёв полицейской машины, въезжающей с мигалкой и включённой сиреной на площадь Версальского дворца, заставлял продавцов левого дешёвого товара мимикрировать у нас на глазах. То есть полиция давала понять, что, мол, она уже здесь, а продавцы делали вид, что их уже нет.
Из Брюсселя никто не уезжал без писающих мальчиков на всевозможных бытовых мелочах (от зажигалок до футболок and штопоров). Плюшевый символ Берлина выглядывал из бокового кармана моего чемодана и жалобным медвежьим взглядом просился в глушь, в тайгу, в Россию. Бельгийский шоколад, купленный оптом по причине скидок уже в чемодан не поместился и благополучно растаял в тепле под сиденьем автобуса, не успев пересечь границу Польши...
Сестра моя большая любительница мягких сыров со специфическим запахом плесени носочно-мужского характера. Вот в Париже в переходах между Гранд-Опера, Сакре-Кёр и другими нотрдамами и монмартрами она и занималась скупкой этого вонючего «праздника души и живота». Съезжая из гостиницы мы оставили после себя сырно-тошнотворный дурман, пропитавший стены нашего номера в глубину или даже насквозь недели на три-четыре вперёд...
В Амстердаме, кроме традиционных магнитиков с ван-гоговскими подсолнухами, большим спросом у туристов пользовались луковицы тюльпанов, которые в подмосковной земле (если забежать вперёд) теряли свою волшебную силу и ни в какую не прорастали, сгнивая от ностальгии и доказывая всем своё сувенирное предназначение. Но всё это были цветочки...
Догадайтесь с трёх раз, что я задумала купить в Амстердаме, стране легализованных лёгких наркотиков... Да-да... Косячок из Амстердама самый сувенирный сувенир из всех голландских сувениров! И когда наше туристическое стадо на узенькой улочке «Красных фонарей» глазело, хихикая от смущения, на женщин отнюдь не тяжёлой профессии, стоящих, сидящих и даже лежащих в зазывных позах в окнах-витринах, я, с повадками Маты Хари предпенсионного возраста, нырнула в Кафе-шоп.
Утопая в клубах сладковатого тяжёлого дыма, с помощью жестов и заученной английской фразы, я стала обладательницей двух сигарет с анашой – эксклюзивного сувенира по два евро за штуку, упакованных в прозрачный пластик по типу зубных щёток. Это вам не чупа-чупс с запахом гашиша, продаваемый в любом амстердамском киоске любому ребёнку...
Вечером в гостинице под сухое французское вино и ржание до икоты мы фантазировали с сестрой как летом на даче, любуясь луховицкими иван-да-марьями, раскурим марихуанный сувенирчик... и будет им счастье.
Правда, нам вдвоём, да на даче, да на веранде, заросшей диким виноградом, –всегда хорошо и без стимуляторов... Ну, по 50 грамм для разгона никто не отменял...
Уставшие от впечатлений и европейской чистоты, скучая по родине – то есть, по грязной и заплёванной жвачкой Москве – приезжаем на таможенный терминал польско-беларуской границы. И не вините меня в безграмотности – батько Лукашенко требует теперь так называть мою малую родину: с одной «с» и через «а»... В предвкушении отоспаться в брестском поезде полусонные собираем паспорта и ждём погранцов... И вот смотрю в окошко – они идут... вдвоём... с собакой... овчаркой... и на морде у этого кобеля читается специализация его профессиональной деятельности на границе. В животе стало холодно, в голове звонко... Кивая на собачку, шепчу сестре, мол в курсе ли она, что я наркотики через границу перевожу?! Больше мы не сказали друг другу ни слова... Родная кровь, блин... Как по команде мы нырнули под сиденье, где ждал своего звездного часа пакет с французскими сырами, запакованный в семнадцать слоёв и перемотанный для верности скотчем. Ломая ногти, буравили пальцами свёрток, раздирая целлофан, пока весь автобус, зажимая носы не заорал: «Фуууу!!!!!!»
…Погранцы дальше подножки проходить в автобус не стали. Поморщились, забрали паспорта и с чихающим псом-наркоконтроллёром ретировались... Вот собственно и всё, а что было летом на даче – так это совсем другая история...
КРОЛИКОВОДСТВО
Как-то летом, в далёкие 90-е, папа решил заняться на даче разведением кроликов. «Ведь кролик это не только два-три кг мяса...», – подражая Аркадию Райкину, говорил папа, заманивая нас с сестрой и наших разновозрастных пятерых детей к себе в батраки, рисуя радужные картинки безбедного будущего всей семьи: меховые горжетки, шапки, шубки к зиме и решение продовольственной проблемы в виде морозилок, забитых мясными тушками.
Сестре, по причине длительного летнего отпуска, который необходим всем учителям для залечивания педагогических травм, ничего другого не оставалось, как влиться в ряды кролиководов, увлекая за собой своих и моих детей. Оценив ситуацию, сестра организовала семейное дело: малышня заготавливала клевер, старшие дети, зажав носы, очищали от продуктов жизнедеятельности поддоны клеток. Сами же герои летних будней не переставая чего-то жевали, гадили круглыми какашками, болели животом, не забывая при этом плодиться и регулировать приплод ночными актами каннибализма..
Я с ужасом ждала дня, когда папа объявит о кроличьем рагу в завтрашнем меню... Долго ждать не пришлось... Как-то в выходные, отец завёл мужской, конструктивный разговор с приехавшими из города нашими мужьями. Вопрос ставился ребром: «ЕСЛИ НЕ ТЫ, ТО – КТО?!» Мой муж решил косить под вегетарианца и для верности под активного члена партии зелёных. Пришлось ответственность за «забой» брать на себя мужу сестры. Перечитав все имеющиеся у тестя брошюры по кролиководству он понял, что авторы стыдливо умалчивают о самом главном – процессе лишения жизни, т.к. после короткой фразы-приговора «забив кролика» шли подробности про освежевание и разделку тушки. Вероятно все эти кролиководы-любители нанимали профессиональных «забойщиков» с чёрным поясом по каратэ, на котором золотом было вышито: «Одним махом – семерых побивахом!»
«Мужик решил – мужик сделал», – хрипло сказал шурин. Усилив пивом свою решимость и им же усыпив совесть, он взял верёвку, молоток, приговорённого кролика и ушёл в дальний конец участка. За ним следом, в предвкушении «интересненького» горохом посыпали, было, дети.
Но мы с сестрой, как рыболовецкие сейнеры в путину, стали их вылавливать с просторов сада-огорода, не давая их неокрепшей психике получить душевную травму из-за удовлетворения недетского любопытства...
Натурам впечатлительным советую дальше не читать, т.к. успокоить счастливым концом не смогу...
О подсмотренном рассказал всем мой сын, который с подростковой пронырливостью просочился всё же на «лобное место»...
Ухарства шурину хватало лишь на замах. По мере приближения к затылку жертвы движение молотка замедлялось и конечное «тюк» вместо жирной точки превращалось в неубедительно-садистское многоточие...
...Кролик орал человеческим голосом!!!
Шурин не выдержал душевного напряжения и, схватив верёвку, связывавшую мученика за задние лапы, раскрутил над головой эту полуживую голосящую пращу и со всей дури саданул недобитой головой кролика об столб.
– Галка, иди освежёвывай... – сипло прохрипел он жене и, размазывая по лицу ручейки пота, потребовал водки.
....Вегетарианкой я не стала, но крольчатину не ем с тех пор, а увидев случайно (где-нибудь на рынке или в магазине тушку кролика, ощущаю лёгкую тошноту... а иногда и не совсем легкую...
У этой истории есть продолжение, но я лучше в следующий раз... тошнит чё-то...
ЧИСТЫЙ ЧЕТВЕРГ, или ЛЕОПАРДОВЫЕ ЯЙЦА
У хорошей знакомой проблемы в семье – множество косвенных улик хождения мужа налево... Решила она начать с себя: сделать «химию», покраситься, кардинально изменив цвет, чтобы муж увидел её и замер, открыв рот. Ещё решила она сходить в храм исповедоваться, причаститься и что там ещё положено по церковным канонам тоже сделать, чтобы стать непорочной, аки младенец... И тогда уж точно муж скажет: мол, как ты изменилась в лучшую сторону, любимая... А не скажет, ну и дурак...
Такая-то она любому понравиться, любого пошлёт... И став этаким кудрявым ангелом с чистой душой и с повышенной самооценкой совсем другим незамутнённым небесным взглядом посмотрит на левые низменные похождения мужа и махнёт на него крылом, т.е. рукой...
Тут и «чистый четверг» как раз образовался с утренней литургией, причастием и исповедью... Сделал, мол, всё с утра и иди – крась яйца. Я, конечно, для поддержки ея духа, немного из любопытства и чуть-чуть с надеждой тоже очиститься душой – вызвалась идти с подругой вместе.
В храме не была я почти шесть лет, с тех пор как внука крестили. Воспоминания – так себе ... Будущая крёстная, вырвав у меня из рук младенца-внука, лицом показала, что «имеет право» и ушла совершать обряд с моим Никитёнком под мышкой. Из чувства протеста Никитос проорал всё таинство своего крещения, не внимая просьбам батюшки-попа не скорбеть так громко... А когда его окунали в купель назло врагам стал скорбеть явно матом...
В общем, надела я длинное пальто, чтобы не раздражать штанами церковных служек, завязала платок по-спецназовски, и порулили мы с подругой в храм.
В церкви все слушали батюшку, который вёл службу на непонятном старославянском языке. Крестились все хором и в нужных местах, наверное, знали содержание заранее. Очень красиво, но с не запоминающимся мотивом пели на клиросе... Их там был квартет: две женщины не определяющегося возраста, пенсионер с бородой и весёлый студент, который спев свои слова по бумажке (хотя, возможно, там были ноты) кокетничал с девушками-прихожанками.
В голову мне лезли всякие глупые мысли, типа почему четверг – чистый? По идее праздник ПАСХИ, т.е. светлого Христова воскресения, через три дня. Значит четверг – день смерти, ведь воскрес сын божий на третий день. Спросила у тётки, которая губами чё-то всё время шептала, наверняка всё наизусть знала... Та – вопроса не поняла. Тут я и сама догадалась... Обмывали (или, правильнее, омывали!) Христа как раз в четверг... Наверное, так.
Где-то через час стояния я очень захотела стать католиком, мечтая о рядах удобных скамеечек со спинками, виденных в католических храмах.
Тут, слава богу, начали исповедовать народ. Все желающие выстроились в три очереди к трём батюшкам. Мы оказались у крайнего слева... и хорошо, а то тот батюшка, который крайний справа, в носу ковырял с рассеянным видом... наверно, чтобы исповедующийся не стеснялся.
Некоторые подходили с огромным списком, о чём-то договаривались с попом, и тот рвал этот список грехов на мелкие кусочки... Мне идея понравилась.
Зря я дома не составила свой список... Когда подошла моя очередь, я сказала, что грешна и проще перечислить хорошие мои поступки... Не дослушав меня, батюшка накрыл мою голову какой-то частью своей сутаны или рясы, которая была похожа на шарф директора Эрмитажа Пиотровского и, видимо, по распоряжению Господа, отпустил мне все прегрешения мои, простил, то есть....
Следующим по плану было причащение... Зачем надо было облизывать с общей ложки кусочек размоченного в компоте белого хлеба я, честно, не поняла... Знаю-знаю, что хлеб символизирует тело христово, а, разбавленный до консистенции компота, кагор – его кровь... Так ещё противней и бесчеловечней есть Христа по кусочкам, запивая его же кровью... Каннибализм какой-то...
Устала я от этих театрализованных условностей с наисерьёзнейшими лицами, постоянным размашистым крещением и поклонами... Захотелось домой – яйца красить.
Дома, видимо, от неуместной в Храме иронии (хотя первое апреля, однако) четыре яйца из десяти, варящихся в луковой шелухе, полопались, а в итоге получились все неубедительного цвета детской неожиданности охры... Но меня так просто с панталыку не собьёшь. Включив фантазию, я разрисовала яйца под леопарда.
А внукам вечером сказала, что леопарды размножаются яйцами. И предъявила доказательства. Поверили... до первого урока по зоологии. Но это будет ещё не скоро...
