№11/3-12/1, 2010 - Поэзия

Александр Сергиевич


ЛЮБИТЕЛЬЩИНА

Я обычный любитель впечатлений
(и совсем не обязательно острых) -
от ветвлений
ив, от сырых
стен домов, отводов воды,
заполняющей чьи-то следы,
отсветов
неоновых ламп,
отзвуков мягко ступающих лап
крадущихся зверей,
скрипов несмазанных дверей,
порханий
человеческих дыханий,
запахов мокрой коры
(в том числе, и головного мозга,
ведь мысли иногда
тоже пахнут промозгло,
особенно в осенние холода),
криков птиц - от "курлы" до "кры",
тепла ладони на шее, оторопи льда
за шиворотом, жара искры,
от костра
отнесённой порывом
ветра, -
ведь ветрА,
в сравнении со взрывом,
обладающим правом вето
на любое смертное,
сами по себе лишь переносчики -
того, другого, третьего
(лишь бы не болезней), -
и, в частности, волос
с затылка - на нос,
щёки,
так и
на лоб (и не надо тереть его,
пытаясь избавиться от щекотки -
постричься полезней).

Я - собиратель истин
опавших листьев,
у каждого из которых - своя правда
(сводящаяся в конечном счёте -
если сами не сечёте -
к желанию вернуться обратно),
я - хранитель печалей
пустынных причалов,
горестей,
а точнее, горечи шоколада, который всех пористей -
вот только что не взлетает,
хотя рано или поздно взлетит, конечно,
вровень с голубиной
стаей,
ну а пока тает
неспешно
на устах
любимой...

И - прочая-прочая-прочая
(имеется в виду многозначительность предшествующего многоточия).

Я просто брожу, насвистывая,
и предаю огласке
всё это:
неистовые
ласки
огня и краски,
пляски
теней и света.



НАЗИДАНИЕ

              "Якшайся лишь с теми, которым под пятьдесят"
                            И.Бродский


Точки тем и особенны, что они не шары.
Но и шар, уплывая в небо, превращается в точку.
В каждом из тех, кто выжил, достаточно мишуры -
есть за что зацепиться запущенному коготочку.
Когда ж водопада гул, к тому ж, заглушён кам-
ней перебранкой, осыпающихся за пятой,
то и сам собою на пол спрыгивает лягушонком
с перевёрнутой страницы головастик запятой.

Главное - побольше треску и наплевать на смысл:
поиском сей безделицы понапрасну себя не тешь ты;
даже завидев выступ, не думай, что это мыс
Доброй Надежды - проще жить без надежды.
Проще жить без одежды, особенно, если дик:
голому нет нужды к галстуку подбирать сорочку
и можно всё объяснить, сказав, почесавшись: "Дык
так получилось". И этим закончить строчку.

В общем, в голову не бери, нагуливай аппетит,
прочему предпочтя замах промокших стелек,
ну а зане-поелику и это тебе претит,
так продави матрас свой, тупо уставясь в телик.
Прежде, чем прыгать в пропасть, тихо спроси: "Зачем?"
Зря не взывай к Аллаху, если твой трёп - о бабах.
У кого в крови железо, у того в моче,
вероятно, цезий, но вряд ли в промышленных масштабах.

Круче всех позывных, конечно, позыв на рвоту.
Но запоздало жалеть о клином выбитом клине -
всё равно что голышом сигать в холодную воду
или сползти в неё же, оскользнувшись на глине.
Делай, что надлежит, - сомненье придёт потом:
и в самом глухом углу может настигнуть Враг нас.
Чтенье стихов, увы, вообще тревожный симптом.
А сочиненье их - это уже диагноз.



САДОВО-ОГОРОДНЫЕ МОТИВЫ

Мужчина! (Нет, простите, я не вам). Вот вы
любили ль так когда, чтоб ничего не жалко?
Чтоб дым сжигаемой картофельной ботвы
благоухал в ноздрях нежнее, чем фиалка.

Чтобы подсолнухом кружилась голова
вослед Её перемещениям в пространстве,
а постоянство было б в том, что дважды два
давало семь. И Бог с Эйнштейном бились в трансе.

О, жизнь на грани! - воплощенье всех реклам.
Желанье подвига. Мечты об Абсолюте.
Подрыв основ с уборкой свёклы пополам,
которой место не в салате, а в салюте.

Любовь затягивает напрочь - лишь начни.
Так почему ж вы так уверены, что "паблик
рилейшенз" - это круче, чем в ночи
глухие выдохи и вздохи падших яблок?

И мне б избавиться от этого нытья,
и мне б стряхнуть с себя плоды осенней грусти.
Да есть ли кто ещё, кто б мучался, как я,
любовью к женщине?.. Заметьте, - не к капусте.


САМОУСТРАНЁННОСТЬ

В столице праздник. Пробки. Выдворенье
"опасных" лиц. Чиновничий восторг.
А мне до фени: я живу в деревне, -
чиню себе прогнивший водосток,
встречаю солнце, после провожаю,
копаю землю, вжикаю пилой,
и если я кого и обожаю,
то точно не начальство, - тут я злой.
Я убежал от мелочной опеки
вождей и своры прочего жулья:
приятнее сидеть на солнцепёке,
вдыхая запах свежего белья.
Две астры на плечах, как эполеты,
отбитый кончик хрупкой красоты,
последний выдох гаснущего лета,
полёт мгновенья с вечностью на "ты".
И "мессером" заваливаясь на бок,
закладываю я вираж косой,
застигнутый за поеданьем яблок
очередной разгневанной осой.


ПЕСНЬ ПЕСНЕЙ

Когда, босая, ты выходишь из ванной, пересекаешь комнату,
                                                        и всё в тебе играет,
как разбуженная щекоткой зари хохочущая гладь залива,
что остаётся мне? - только шептать беспомощно:
                                                        "Караул! Спасите! Грабят!"
Или же самому скорей срывать с себя последнее, что бы то ни сулило.
Сладкая! Я любуюсь тобой, я вдыхаю тебя и радуюсь
тому, что ты - есть, что я - твоя планета, а ты - моё Солнце,
и что я вращаюсь вокруг тебя по орбите любви и радиус
вращенья неумолимо сжимается. И мы вот-вот столкнёмся.
"Тр-р-ревога!" отчаянно зудит под сердцем комарик зуммера,
но серое вещество мозга, доведённое обожанием до белого каления,
больше не в состоянии противиться неизбежному, и моё благоразумие
сотрясается до основания, грузно падая на колени.
Ты - мой Страшный Суд, моя 58-я, пожизненное выселение
за 101-й километр, отделение волков от агнцев: тут - эти, а вон - те.
Ну, и кто там ещё спрашивает, где находится пуп Вселенной? -
Да вот же он! - на этом лакомом, будто лаковом, животе.
Как смешны здесь одежда и обувь! Ведь это же дикость -
носить их. Это бесстыдство, - всё равно, что врать или
                                                                                                потакать вранью.
И кипит во мне кровь (а за ней лимфа и всякая прочая жидкость)
от откровения твоей наготы - естественней, чем у Евы в Раю.
О, эта скрипка талии! эта виолончель
бёдер! - невозможная, невообразимая музыка!
И срываются в полёт пальцы, пытаясь перехватить ловчей
одновременно и там, где широко, и там, где узко.
А поэмы дерзких грудей? - они точно будут посильней, чем
"Фауст" Гёте: заострённость тут венчает каждый выступ, и ни
отвести глаз, ни пасть на эти острия, ни защититься от них нечем,
ибо все мои поцелуи неосмотрительно растрачены на ступни,
рассеяны на дальних подступах, уже в самом начале тела - там,
где цветут лодыжки, где сверкает голень, как оголённый
медный провод, соединяющий округлость литых коленей с моим талантом
мечтать о них так, как лишь может мечтать влюблённый
по уши, по пояс, по чресла и ещё ниже (впрочем, куда уж ниже?).
Вот он я - весь тут, стою пред тобою, горящее лицо скрывая
в благосклонной долине твоего лона, ладонях твоих, подмышках и иже
с ними. В них - скрещенье всех троп. Так уж вывезла меня кривая.
Непостижимая, неотвратимая, неподсудная, как жена Цезаря,
жестокая, словно терзающий слух цепного пса донёсшийся с воли вой
волка, - да что ж я так мучаюсь с тобой!? Чтобы признать в конце: зря
я верил в заповедь "Не пожелай жены ближнего своего"?



С ПЫЛУ С ЖАРУ

Хочешь, я прочитаю тебе стихотворение, написанное сегодня ночью? -
Вот ты наверняка подумала: это - вопрос, а то была уже первая
                                                                                                                строчка. А эта - вторая.
Так они и цепляются друг за дружку, как звено за звено, чью-
то жизнь бессовестно пародируя и повторяя,
при том, что пора подходит прозвенеть и заключительному звоночку
и всегда открыты настежь - в обе стороны - ворота рая.

Так о чём же тогда это стихотворение - о жизни, что ли?
Навряд ли, ведь и само оно тоже есть моя жизнь, а это нонсенс:
нельзя быть одновременно и летящей прыжками молью, и полётом моли,
и собственно беспорядком, и тем, что вносит
первородный хаос в этот на время слипшийся и обзаведшийся телом
                                                                                                                сгусток боли,
который называется одними "разум", а другими "гнозис".

Короче, сегодня ночью я опять не спал, а лежал и думал, тяжело
вздыхая, - о любви, о тебе (тут я вздыхал всего горше), о смерти,
уже нацеленной на меня возрастом, как жерлО
пушки, о нехватке нервов и прочих расходных материалов, заложенных
                                                                                                                в смете
моего "я", явно превышенной уже, об этой проклятой моли,
                                                        как-то проникшей в жильё
и теперь порхающей буквально повсюду (накройте-ка её
                                                                                             ладонью, сумейте!).

Ведь когда-то же всё это должно кончиться? - причём, внезапно;
так поскорей бы кончилось уж хоть что-нибудь - случаю на усмотренье:
я устал от этой гонки без лидера, от бессмысленного азарта,
от этого бесконечного движения вхолостую при полном
                                                                                             отсутствии трения...
Вот такую чушь я сочинил сегодня ночью. Ну, а завтра -
завтра я прочту тебе новое (и, надеюсь, более внятное) стихотворенье.


ЗАРОЖДЕНИЕ АНТИЦИКЛОНА

После долгого перерыва всё непривычно, и грохот взрыва
Не исключенье, а подтвержденье правила. Даже рыба
Прерывает молчанье тяжёлым вздохом, глотая воду,
Когда на добычу планктона и метанье икры ей вводят квоту.

Нам обещали, в карту тыча указкой, что сентябрь будет жарким.
Но, как видно, у Бога другие планы, либо он тоже в запарке.
(Эх, кабы сапёр хоть раз мог ошибиться, как метеоролог,
Поймав на лету, как писклявого комара, горячий осколок).

Нет, я отвык от дождей, я отвык от тоски, от общенья с любимой.
И не хочу поворота вспять, возврата на дно - к этой глубинной
Сути наших взаимоотношений, чреватых мелкой обидой,
А то и того хуже - утратой (извиняюсь за грубое слово) либидо.

Ведь можно приблизить глаза к глазам, но в упрямых зрачках увидеть
Вовсе не жажду совокупленья, а лишь острое желание выдать
Тебя палачу на расправу, по какой причине, хоть это и старо, но
Выброс адреналина в кровь важнее выработки тестостерона.

Ну, а коли так, то что нам мешает попробовать жить по-другому? -
Скормить всех принцесс (включая и спящих) обжоре дракону -
Пусть трапезничает; а мы же тем часом, солнце светит пока нам,
Будем орать непотребные песни и водку лить по стаканам.

Попрактикуешься - так научишься извлекать мелодию даже из стона.
И глупо надеяться запугать меня отлучением от престола.
Да пусть я завтра проснусь на койке в доме для престарелых,
Я всё равно не буду ходить строем, говорить: "Пожалуйста" и есть
                                                                                                            с тарелок.


>>> все работы автора здесь!






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"