№11/1, 2010 - 1 ноября исполняется восемьдесят лет Дмитрию Сухареву, известному поэту и ученому, автору книги "Авторская песня. Антология". (Екатеринбург, У-Фактория, 2002).
Стихи Сухарева, емкие, глубокие и не такие уж легкие, как может показаться, положенные на музыку композиторами, звучат везде, где понимают русскую речь
Дина Рубина
Сейчас смешно вспомнить, что с Дмитрием Антоновичем Сухаревым мы познакомились в… театре. Смешно потому, что ни его, ни меня завзятыми театралами назвать никак нельзя.
Произошло это в Ташкенте, году в восьмидесятом, в театре «Ильхом», на спектакле «Сцены у фонтана» – по пьесе Семена Злотникова.
Когда после представления толпа выдавливалась в единственные двери зала, высокий человек рядом со мной вдруг приветливо, как старой знакомой, сказал:
– А знаете, мне понравилось. Я в театре не был много лет...
Через минуту выяснилось, что это Дмитрий Антонович Сухарев (для меня – легендарный), стихи которого я тогда уже знала и любила.
– У меня мама была актрисой, и все детские годы я проторчал на репетициях. Острое отравление театром. Помните стишок: «Наша мама шансонетка, любит ночью танцевать»?
Мы подружились. И виделись в Ташкенте и Москве, когда выпадал случай. Это не очень часто случалось и случается, но существует та особая прочность отношений, которая не зависит от частоты встреч.
Меня в нём пленяет абсолютная органичность поэтического и человеческого начал. Отсюда естественность поэтической интонации: его голос прорастает как бы из разговорной стихии. Хотя это иллюзия; его стихам присуща и изысканность, и сложность формы, и эксперименты.
А о том, что стихи Сухарева «патриотические», я однажды услышала от Леонида Жуховицкого на семинаре молодых драматургов в Пицунде. Чуть ли не каждый вечер мы целой компанией гуляли вдоль моря – Анатолий Приставкин, Жуховицкий, режиссёр рижского ТЮЗа Арнольд Шапиро, ещё несколько человек. И посреди разговора Леонид говорил:
– Почитай патриотические стихи Сухарева, Толя еще не слышал.
И я начинала: «Истомился я, пёс, по своей конуре, / Истерзался я, лис, по вонючей норе, / Не обучен я жить вхолостую./ В свиминг-пуле бабули ногами сучат, / Фрайера в полподвале шарами стучат, / А я трезвый на койке бастую».
Я и сейчас довольно часто бурчу под нос эти стихи; и не только эти стихи Дмитрия Антоновича, и напеваю песни, и часто слушаю их в машине, иногда плачу…
Вдруг обнаружилось, что прошло тридцать лет.
Вдруг стало очевидным, что сейчас я – ровесница тому Сухареву, с которым когда-то мы, несколько человек, на скорую руку разучивали на сцене «Дома Знаний» в Ташкенте только что написанную Сергеем Никитиным песню «Брич-Мулла». И я никак не могла запомнить мелодию и фальшивила, а Дмитрий Антоныч кричал мне: «Рубина, дура! Кон-сер-ва-тория!».
Это такое счастье: прошло тридцать лет, а мы оба живы. И можно признаться в любви, которая с годами никуда не девается.