№9/1, 2011 - 3 сентября 1941 года родился Сергей Донатович Довлатов
«Алаверды Сергею Довлатову» Интервью с режиссером Романом Либеровым
1 Августа, 2011, Беседовала Наташа Шарымова
Режиссер Роман Либеров. Фото с сайта lavrdoc.ru
Роман Либеров, режиссер, приехавший в Нью-Йорк снимать материал для фильма о Сергее Довлатове, выпрыгнул из такси молниеносно. Динамичный, ироничный, доброжелательный он умеренно и искренне восхищался туманными панорамами, открывавшимися с берегов Гудзона, которые я ему демонстрировала. Нью-Йоркские дали, так сказать...
Сергею Довлатову 3 сентября 2011 года исполнилось бы 70 лет. Юбилей. Этого писателя Роман Либеров считает гением, к своим задачам, судя по всему, относится с трепетом и ответственно.
Роман Либеров в прошлом году снял фильм об Иосифе Бродском «Разговор с небожителем». Тонкую, стильную и непростую картину, после которой область «фильмы о Бродском» можно считать исчерпанной, закрытой до того, как вырастет новое поколение кинематографистов с каким-то иным взглядом на великого поэта.
В прошлом у Романа Либерова есть фильмы об Юрии Карловиче Олеше и Георгии Николаевиче Владимове. Кажется, он собирается продолжать свою литературную теле-кинологию, от чего, я полагаю, зритель только выиграет. В какой-то период своей жизни он проходил стажировку на Би-Би-Си в Лондоне, в какой-то – на российском МТV. Его передачи для музыкального канала невозможно смотреть без смеха – настолько в них сильна пародийная, парадоксальная составляющая. Есть в его активе и музыкальные клипы. Мрачные и угрюмые. «Завтра не будет»...
В России: в Петербурге, Таллине и Пушкинском заповеднике в конце августа - начале сентября пройдут довлатовские выставки (Нина Аловерт), конференции, дни, фестивали. В Пушгорах на празднике выступит питерский коллектив Billy's Band (а ля Том Уэйтс), любимец публики по обе стороны Атлантики. Киногруппа Романа Либерова везде побывает и все снимет.
В Нью-Йорке готовятся торжества в Бруклинской библиотеке и Shorefront Y на берегу океана. Сюда московским кинематографистам, видимо, не удастся приехать. А жаль. Эмиграция все-таки и частично питала творчество Сергея Донатовича, и Роману (отчества не знаю и в сети не нашла) было бы любопытно, полагаю, посмотреть на собрание наших лиц. Не знаю, есть ли общая душа у человечества, но люди везде похожи, поскольку мотивация поступков у всех одинакова: все хотят счастья. Творческий же микроклимат в Нью-Йорке оказался таким, что Сергей Довлатов здесь превратился в ПИСАТЕЛЯ и стал больше самого себя.
Как все актеры и театральные люди, я суеверна, поэтому скажу только: «Ни пуха, ни...»
Кадр из фильма Романа Либерова «Юрий Олеша. По кличке Писатель
Мы сидим в Вест-Вилледже, на пирсе, на уровне Мортон-стрит. Накрапывает дождь. Балерины и йоги разминаются. Чаек не видно. Я задаю Роману первый, дежурный вопрос.
Как Вам пришла в голову идея: снять фильм о Довлатове? Этого не было как идеи. В этом нет идеи. Это если не противодействие, то ответное действие. Человек написал что-то, что для меня важно, значит, надо алаверды какое-то выставить. Идеи в этом нет.
- Что для вас важно в том, что написал Сергей Довлатов? Самое смешное, когда мы говорим о Довлатове – причем, почти все – то не имеем в виду какие-то конкретные произведения, да? Он всех перехитрил. Он создал жизнь отдельного литературного персонажа, описанную в разных произведениях, и этот литературный персонаж многим симпатичен, вызывает ответные какие-то ощущения. И, если говорить не о конкретном произведении, а о конкретном персонаже, хотя он весьма расплывчатый: Алиханов, Заплатов, Долматов, Довлатов, то наиболее ценное для меня - это – противное для большинства - чувство рефлексии бесконечное. Мне это очень понятно. И та борьба с самим собой, в которой он в итоге, по-моему, на каком-то уровне – проиграл, а на каком-то – выиграл.
С тех пор, как вы решили и получили возможность делать этот фильм, открылось ли для вас что-то новое в Сергее? Понимаете, с фактологической точки зрения меня не интересуют новые подробности. Не интересен новый фактологический поворот типа «летней жизни». А ощущунчески я ничего нового, к счастью, не узнал, потому что, если бы я ощущенчески узнал что-то новое, это означало бы только одно: что я всю жизнь не правильно его принимал для себя. А из мелких качеств, которые на общую картину не влияют: узнать, что он был человеком очень ответственным, и, в каком-то смысле даже – если не деловым, то деловитым. Я видел его ежедневники. Вызывают радость.
Он говорил, что пишет по тридцать писем в день. Я только не могу понять, когда он их писал. До того, как садился за прозу – или после? Отсутствие времени – несчастье моей жизни.
Сергей Довлатов. Фото с сайта svobodanews.ru
Это – у всех. Более ничего интересного я не способен рассказать.
Подождите. Почему вы полагаете, что биографические обстоятельства писателя не важны? Мне вообще не очень важны биографические обстоятельства кого бы то ни было из тех, кого я люблю и о ком я что-то делаю.
А как же «из какого сора»? Я воспринимаю это так: все, что для Довлатова действительно было важно из произошедшего с ним, из биографических деталей, из мироощущенческих сдвигов, - все, что было действительно важно, находится в плоскости текста. В плоскости того, чем человек занялся. Если в плоскости текста этой детали нет, значит, даже если она была – она мне не важна. Как Гойя, помните, говорит: «Привидение, которое я не могу нарисовать, не существует". Я не люблю увлечения биографическими деталями.
Так, ваша позиция понятна. Подобную точку зрения неоднократно высказывал Иосиф Бродский. Ну, если речь пошла о Бродском... У него в жизни был суд. И есть огромное количество разных версий по поводу суда, и как он повлиял, и то-то, то-то. На это событие можно взглянуть с большого количества разных точек зрения. Завистники любят повторять, что это и сделало его знаменитым. Стенограмма суда. Что это помогло ему, когда он приехал. Ну, и что?!
Для меня самое важное в суде над Бродским - две вещи. Первое, что Иосиф Александрович старательно этой темы избегал. И в этом есть правда. Не в том, что он что-то скрывал, а в том, что избегал вообще разговора. А второе, это те личные события, на которые наложился этот суд. Они были для него важнее.
Биография – это просто русло, в котором все протекает. А важны – вода, пробы воды. Какие там минералы, какие рыбки плавают...
Кадр из фильма Романа Либерова «Иосиф Бродский. Разговор с небожителем»
Вы полагаете, что нет застывшего прошлого, и остаются только интерпретации? Прошлое, безусловно, есть, но оно есть только в нашем сознании. Что значит – нет? Скажем, кому важно мое прошлое, кроме меня самого. Ни-ко-му. Если у меня получается переработать мое прошлое в творческий продукт, который интересен, например, вам, то оно существует уже в этом переработанном виде для вас. И оно – правда, не то, что было на самом деле. То, что было на самом деле, – никого не волнует. Поэтому я никогда не увлекаюсь биографическими поворотами.
Я прочла в аннотации Вашего фильма «Разговор с небожителем», что в фильме снята беседа Иосифа Бродского с Соломоном Волковым. Нет, это написал какой-то далекий от съемок человек. Никакого разговора не было. Я взял все доступные мне интервью и скомпилировал разговор, который теоретически мог состояться. Помимо всего прочего, там есть диалоги с Соломоном Моисеевичем, которые он разрешил использовать.
Разве что-то было снято в те годы? Мы как бы это воспроизвели. Кирил Пирогов, выдающийся артист, голос за кадром, играет Бродского, и замечательный журналист беседуют. И на этой документально-вымышленной беседе, которая вполне могла бы состояться в реальности, мы построили всю жизнь ленты. А из реальных съемок я использовал только два фрагмента. Один из них мне подарил Бенгт Янгфельдт. У него в домике, в Швеции Иосиф Александрович за сигареткой читает стихотворение «На столетие Анны Ахматовой». Это очень легло по стилю. А второй маленький момент, это то, что Лоренс Питкетли cнимал в Нью-Йорке. Не помню в каком году.
В 90-м... С Дереком Уолкоттом. И в Массачусетсе, и здесь, в Нью-Йорке. Лоуренс разрешил мне это использовать бесплатно. Иосиф ничего не говорит. Просто смотрит. Не знаю, может быть, 50 секунд, может быть больше.
Этот фильм «Разговор с небожителем» вы сняли в прошлом году? К 70-летию. Он вышел 24 мая.
Вы не приезжали сюда? Не было денег. Бюджет был ничтожный.
На канале «Культура», к сожалению, всегда так. Группа смогла только поехать в Петербург на два дня.
Кадр из фильма Романа Либерова «Один день Георгия Владимова»
Я знаю, что вы сняли фильмы об Олеше, о Владимове. Вас интересует литература? Связано ли это как-то с тем, что люди сейчас перестают читать? Нет, у меня нет никакой сверхидеи. Все, что я бы хотел делать, это писать. Но прокормить себя этим способом невозможно. Не получалось, не получилось и не получится. А можно совместить две вещи: кино и писанину. Получилось – кино про писанину. Ответное действие, как я сказал. Без этих людей, о ком я делаю кино, я был бы бесполезен. Я составил большой список и продолжать эти фильмы придется...
следующим поколениям... Да-да.
Какова судьба этих картин. Их показывают на телевидении, а еще? Происходит следующее. Это очень громко сказано: «Их показывают на ТВ». Канал «Культура» выпускает их...
В час ночи? Ну, не в час. Все зависит от личности. Фильм о Бродском получил очень высокий рейтинг. Больше, чем «Новости». Такого не бывает. Но... был юбилей... такого большого поэта... и все внимание было привлечено к нему... и все каналы показывали...
А дальше судьба – только фестивальная. И так как это такая личность – фильм стал финалистом «Тэффи», получил и другие награды. Ну, хорошо. Но когда Михаил Исаевич Мильчик, или Рамунас Катилюс, или Томас Венцлова – друзья Бродского – говорят : "Слушай – твой фильм о Бродском, а другие - нет"...
Я сейчас пересмотрела много фильмов о Бродском. Все одно и то же: виды Петербурга, виды Нью-Йорка, Венеция, «говорящие головы», Иосиф Александрович читает стихи. Мозаика, окрошка... Сейчас, поверьте, к юбилею Сергея Донатовича на всех каналах будет то же самое. И пусть будет. Это же хорошо. Хоть что-то есть... Но у нас совершенно другие задачи. Главное – не лукавить. Что, нам не хотелось бы большего показа? Это вранье. Что, нам не хотелось бы отмечаний? Ну, конечно, а как же? Но это - не самое главное...
Я в Пушкинском заповеднике работала экскурсоводом за год до Сергея Довлатова. Готовя материал к юбилею Сергея, я позвонила в Заповедник. Оказалось, что Ирина Парчевская, сотрудник заповедника, меня помнит. Она рассказала, что четыре человека (один из них - советник губернатора Псковской области по культуре Игорь Валерьевич Гаврюшкин) выкупили дом в деревне Березино, в котором жил Сергей Донатович. Ирина связала меня с этими людьми, и я узнала, что дом в чрезвычайно ветхом состоянии, сейчас меняют прогнившие венцы, проводят консервацию. Да, дом был на грани вымирания, еще год – остались бы только кости динозавра. Следующей зимой он бы точно рухнул. Но вот эти четверо, очень достойные люди, не музейщики, захотели этот дом сохранить. Купили его у Веры Сергеевны, у предыдущей хозяйки, и создают железный каркас, подвешивают дом в воздухе, чтобы он не развалился. Они убирают гнилые доски и меняют, скажем, пол. Все максимально аутентично сохраняют. Все делается грамотно. А чтобы на него не падал снег, установят навес. Туристы не смогут зайти в дом, они его уничтожат. Вокруг дома будет пешеходная зона. Можно будет обойти и заглянуть в окна. Внутри восстанавливают все.
Самое интересное, что на восстановлении дома работают украинские рабочие. Местные пьют. Не удалось найти. Эти украинские рабочие ЗНАЮТ, что они делают, ценят. Это так удивительно. Писатель стал таким большим, каким он, может быть, никогда и не предполагал стать, и домик, в котором он два сезона снимал комнатку... Эти рабочие счастливы тем, что они делают. Представляете.
А рядом будет газончик и небольшая сцена. 3 сентября состоится открытие Мемориального дома. Первый – Dovlatov Fest. Будут читать “Заповедник», будут танцы в стиле 70-х. Я там буду.
Слышали ли вы что-нибудь в Пушкинском заповеднике о новом довлатовском маршруте? Подробностей я не знаю. Хотя кафе «Турист» - в развалинах, ресторан «У Лукоморья» - стоит. Прекрасный образчик арт-дизайна 90-х годов. Там есть танцевальная зона и хреновина, которая разбрасывает блики. Так вот, от танпола можно отгородиться железным занавесом, который опускается... И тогда – место становится VIP-зоной, а остальное – для обычных людей. В Пушгорах все производит впечатление: около здания администрации сохранилась доска почета с надписью «СЛАВА ТРУДУ». Вообще-то, музуй там потрясающий.
Одно из самых красивых мест в России. Какой ландшафт!. Помните?
«Ко мне застенчиво приблизился мужчина в тирольской шляпе:
- Извините, могу я задать вопрос?
- Слушаю вас.
- Это дали?
- То есть?
- Я спрашиваю, это дали? - Тиролец увлек меня к распахнутому окну.
- В каком смысле?
- В прямом. Я хотел бы знать, это дали или не дали? Если не дали, так и скажите.
- Не понимаю.
Мужчина слегка покраснел и начал торопливо объяснять:
- У меня была открытка... Я - филокартист...
- Кто?
- Филокартист. Собираю открытки... Филос - любовь, картос...
- Ясно.
- У меня есть цветная открытка - "Псковские дали ". И вот я оказался здесь. Мне хочется спросить - это дали?
- В общем-то, дали, - говорю.
- Типично псковские?
- Не без этого.
Мужчина, сияя, отошел...»
Так выглядел в середине июля этого года дом в деревне Березино, в котором Сергей Довлатов, работавший в 1976-1977 годах в Пушкинском заповеднике экскурсоводом, снимал жилье. Сейчас дом проходит консервацию. Фото Романа Либерова
Вы в Нью-Йорке впервые? Нет. Во-вторые. Я был здесь ровно 10 лет назад. И 9 сентября 2001 года снимал с крыши близенецов. А 10 сентября отправился в город Москва. Удивительно, сколько изменилось. Помните, Довлатов писал; "У меня есть американское прошлое...». Я в Нью-Йорке был всего пять дней, но даже у меня теперь есть американское прошлое.
С кем вы встречаетесь по фильму? Для меня самые главные люди: Елена и Катя. При их покровительстве я и совершаю это паломничество. Хорошая мысль: "Паломничество к местам Бродского и Довлатова»... Нет, «Паломничество к местам третьей эмиграции»...
Да, можно открыть бизнес. У меня с этим плохо. Пока мне не удалось устроить никакой бизнес. Но это удивительно, когда у тебя город оживлен. Как можно оживить город? Вот так: ты видишь небоскреб "Утюг" и вспоминаешь Сергея Донатовича: «Меня вы легко узнаете, я такой же огромный, как небоскреб «Утюг».
