№4/1, 2010 - С праздником 1 апреля нас поздравляют
победители и лауреаты юмористического конкурса «Жизнь прекрасна»
Алексей Фомин родился в 1960 в Тбилиси, в семье военнослужащего. По образованию инженер-механик. Кандидат технических наук. Работал и научным сотрудником, и начальником производства в авиационной фирме, и главным механиком, и таксистом, и директором фирмы.
Летом 2005 года неожиданно для окружающих и даже для самого себя начал писать свой первый роман. В 2007 году этот роман «Атипичная пневмония» был издан и вошел в лонг-лист «Русского Букера».
В 2009 году вышел второй роман «Затон».
Алексей Фомин
ЖАРА
Подоконник был слишком узок, а оконная рама чрезвычайно, избыточно тверда. Ее острые грани впились под самые ребра, но пошевелиться, чтобы принять более удобное положение, Валентину Ивановичу было лень. Или, как любит говаривать его семнадцатилетний сын, лениво. Мне лениво, тебе лениво, нам лениво. Всем лениво. Жена ушла с тещей на огород – собирать смородину, а Валентин Иванович нашел в себе силы только дотащиться до площадки второго этажа и повиснуть на раскрытом окне.
День только начинался, но солнце жарило так, что поневоле задумаешься об энтропии, тепловой смерти, глобальном потеплении климата, солнечном ветре, магнитных бурях и еще черт знает о чем, таком же умном и не очень. Сосредоточиться на какой-то одной мысли дольше, чем на пять секунд Валентину Ивановичу не удавалось, и они мелькали, сменяя друг друга, как узоры в калейдоскопе, отчего в голове создавался сквозняк, подобный тому, на котором, по образному выражению Голсуорси, выросла и сформировалась английская нация.
Скучно, жарко… Валентин Иванович выплюнул окурок и тот, пролетев по пологой дуге, приземлился на крышу его же собственного автомобиля. В один миг сквозняк прекратился, Валентин Иванович весь подобрался и даже привстал с подоконника, приготовившись бежать вниз. Окурок лежал и дымился, грозя повредить краску на крыше. Машина была новая, купленная в кредит. За нее еще четыре с лишним года нужно ежемесячно выплачивать по девять с половиной тысяч. А зарплату урезали на восемнадцать процентов. Оболтус в этом году в университет поступает. Нет, на бюджет не потянет. Шансов ноль. Значит, опять надо платить. Ох… Вон, в этом году даже пришлось отказаться от традиционного отдыха на южных морях и проводить отпуск у тещи. Кризис…
Окурок подымил, подымил и погас. Валентин Иванович расслабился и вновь плюхнулся на подоконник, достал из кармана новую сигарету, прикурил. Можно, конечно, дойти до пруда… Но потом придется топать обратно. Жарко, скучно…
– Эй, москвич! Ты чего в окне торчишь? Заняться что ли больше нечем?
Тещин сосед. Рожа опухшая, видимо пьет уже с неделю. Хотя… Теща говорит, что он уже три года пьет каждый день. Как жена ушла, так и запил. А чего ж ей не уйти, если этот обормот который год не работает, а так… Перебивается случайными заработками.
– Меня зовут Валентин, – с некоей суровой назидательностью в голосе отчеканил Валентин Иванович и вдруг неожиданно для самого себя каким-то помягчевшим, расслабленным тоном добавил: – А что? Есть предложения?
– А как же… А как же… – засуетился сосед. – Валентин, так Валентин, а я – Виталик. Пойдем ко мне, Валентин – по грамульке… – И он выразительно щелкнул себя пальцем по небритой шее.
В принципе, он мужик неплохой, этот Виталик. Теща говорит, что он всегда помогает, когда попросишь. Да и когда не просишь – тоже. Только увидит – теща внизу у колодца, бежит вниз, кричит: «Эй, Максимовна, чего не сказала…» – И хвать за ведра. Считай, что теще и не приходится воду на второй этаж таскать. Все этот Виталик старается.
Еще часу дня нет, жара несусветная, шевелиться даже страшно, а этот предлагает пить водку. Хотя, может быть, у него и не водка, а, скажем, пиво холодное. Прямиком из морозилки. Стоит на столе дюжина запотевших, покрытых крупными каплями, зеленых пивных бутылок… Нет. У него водка. Причем дешевая, дрянная, скорее всего, фальсифицированная водка. Ею и отравиться – раз плюнуть. И если бы еще была охлаждена до нужной температуры… Так ведь нет же. Наверняка температура напитка превышает его крепость. Бр-р… Гадость.
Валентин Иванович загасил сигарету в большой жестяной банке, прибитой к подоконнику и исполняющей роль общественной пепельницы, и согласно кивнул:
– Пойдем.
Водка действительно оказалась дешевой, мерзкой, к тому же еще и слабой – градусов тридцать. Не крепче. И было ее мало – всего две трети бутылки.
– Извини, москвич, то есть, Валентин, закусить нечем. Вчера хлеб был… – Виталик виновато всплеснул руками.
– Ерунда, в такую жару и есть не хочется. Хотя… У тебя дома не так уж и жарко. – Валентин повернул голову вправо, влево; как будто температуру можно было разглядеть. – Точно. У тебя прохладнее.
– Это потому, что я окна не открываю и…– Виталик выбрался из-за стола и поманил за собой Валентина. – Иди. Давай, давай, гляди. Во! Вода. Видишь? Все время ванна полная. – Он нагнулся и поплескал на небритую рожу. – Холодная… Иди, попробуй.
– Нет, нет, я вижу, что холодная, – принялся отнекиваться Валентин.
Наверное, Виталик с пьяным упорством продолжал бы настаивать, чтобы Валентин попробовал, насколько холодна вода в его ванне, но тут хлопнула входная дверь, и в коридоре появился загорелый до черноты крепкий парняга лет двадцати пяти. Вся его одежда – широкие шорты и резиновые шлепанцы.
– Ну, чего, Виталь… Я пришел. – Валентин сообразил, что он видимо не первый, к кому обратился Виталька в поисках собутыльника.
Виталик развел руками.
– Извини, Колька. Опоздал…
– А чего звал тогда… – парень явно был раздосадован.
Дома у Виталика было так прохладно, опять же занятие какое-то…
– Постой, постой. – Валентин Иванович достал пятьсот рублей и протянул их Кольке. – Сгоняй в магазин. Возьми три бутылки и на остальное закуски. Колбасы возьми, только не вареной. Она в такую жару будет явно не того… И у бабок соседских огурчиков, что ли… Водку, смотри, дешевле ста двадцати рублей не бери! – Последнюю фразу ему уже пришлось прокричать, поскольку Кольки уже и след простыл.
Валентин с Виталиком вернулись на кухню и уселись за пустой стол. Открывшиеся в связи с Колькиным приходом перспективы слегка взбудоражили и настроили на мечтательный лад обоих.
– Да, пожрать сейчас было бы неплохо, – констатировал Виталик.
– Будь мы в Москве, и бегать бы никуда не пришлось. Заказал по телефону, и привезли бы прямо на дом. Хоть пиццу, хоть суши, а хо…
– Чего?
– Суши.
– Это чего такое?
– Японская закуска. Вкусная довольно-таки. И полезная. Японская кухня вообще полезна для здоровья. Японцы не то, что мы. Они мяса практически не едят. В основном, рыбу и морепродукты. Потому и здоровье у них крепкое, и живут они долго.
– Я тоже мяса не ем. Практически…– скромно заметил Виталик.
Валентин Иванович, пропустив мимо ушей реплику собеседника, продолжал:
– Но в Москве приличных морепродуктов не достать, одна заморозка. И то, смотри, чтобы просроченный товар не всучили. Даже в приличных супермаркетах можешь запросто на просрочку нарваться. В ресторанах, правда… Но надо места знать. У меня приятель есть,
рестораном заведует. Так им всегда самолетом свежачок доставляют. Я к нему специально на лобстера хожу. Ты когда-нибудь пробовал лобстера?
–Не-а…
– Ну-у… Лобстер – вещь. Эдак раскурочишь его щипцами…
– А это кто такой, лобстер-то?
– Лобстер? Это рак такой. Морской.
– И ты, значит, рака щипцами!
– Ну, да. Так положено. Ну, не руками же…
– А у меня сын в Москве, – грустно похвастался Виталик. – Второй год уже. Сначала на самосвале, а потом у их начальника водила приболел, а Лeха мой… У меня сына Лeхой зовут. Вот…Подшустрился он и на его место. Типа, временно. А он толковый у меня пацан, Лeха-то. Ну, начальник его и оставил на постоянку. Теперь на иномарке рассекает. Он у меня далеко пойдет…
– Да нынче за место надо держаться… Кризис… – Рассказ о трудовых успехах Виталикиного сына напомнил Валентину Ивановичу о собственной работе, отчего у него сделалась изжога.
– А еще он это, слышь… – Возможно, Виталик хотел продолжить свое повествование об успехах родной кровиночки в деле покорения этой капризной, вечно молодящейся старухи по имени Москва, но появление Кольки сбило его с нужного настроя. – О! Колян! Колян у нас тоже толковый парень. Он с моим Лeхой в одном классе учился.
Колька поставил на стол пятилитровую емкость из–под тосола, наполненную жидкостью сомнительной прозрачности и принялся выгружать из карманов сливы вперемешку с зелеными яблоками.
– Что это? – брезгливо морщась, спросил Валентин Иванович.
– А чего? Прикинь, во сколько раз дешевле. Я к Ермолаевым сбегал за ханкой. Подальше, чем в магазин, но насколько выгоднее, а? А по дороге сливу нарвал. – Николай явно ожидал похвалы за сообразительность.
– Я ж говорил, Колька толковый парень!
Валентин Иванович поднялся и пошел к выходу.
– Вы пейте, мужики, я чего-то расхотел.
– Ты чего, москвич?! – в один голос испуганно вскричали Колян и Виталик. – Ты же денег давал…
Валентин Иванович сделал жест рукой, который мог быть истолкован и как «пока», и как «ах, оставьте», и вышел в подъезд.
– Чего это он, а? – донесся из открытой двери недоуменный возглас Коляна.
– Чего, чего… Брезгует он нашей самогонкой. Одно слово, москвич.
– Ну и хрен с ним, нам больше достанется. Наливай, Виталь.
Через несколько секунд, потребных опытному человеку, чтобы расплескать напиток по стаканам, выпить и закусить спелой сливой, раздался голос Виталика.
– Я вот раньше думал, что за народ они странный, эти москвичи. Все везде поскупили. Сыродельню купили москвичи – не работает. Мясокомбинат купили – еле дышит. Автохозяйство купили – все машины стоят. Земля бывшая совхозная – вся ихняя. Сады фруктовые купили и деревья вырубили. Можешь объяснить зачем?
– Н-нет…
– Вот и я не знаю. Нету в этом навара никакого. И смысла нету. Раньше, когда совхоз был… Директор вор был из воров. Болван еще тот…На всю голову чиканутый. Но все работало. Худо-бедно, но работало. И людям какая-никакая польза, и у нас работа была. Вот… А у этих, у москвичей, не работает. Почему так? Раньше я не понимал, а теперь вот потолковал с этим… С зятем Максимовны и понял.
– Д-да? Наливай. И чего ты понял?
– А ты знаешь, Колька, что они раков пассатижами едят?
– Че-го?
– Того. Берут пассатижи, кромсают раков и едят.
– Во, больные… Смотри, Лeха твой тоже начнет раков пассатижами… – Колян ехидно захихикал.
– Не, Лeха не такой… А если заделается москвичом, я ему сам, вот этими вот руками башку откручу.
– Наливай…
До Валентина Ивановича долетел приглушенный стук полных стаканов.
– Так вот, Колька, понял я, в чем дело.
– В чем?
– Они не люди.
– Иди ты… А кто?
– Биороботы.
– Би-о-ро-бо-ты?
– Биороботы.
– Иди ты…
Солнце по-прежнему надраивало машину своими упругими лучами, а жена с тещей все никак не шли с огорода. Можно, конечно, дойти до пруда… Но потом придется топать обратно.
Валентин Иванович глубоко вздохнул, закурил и плюхнулся на окно.
Жарко, скучно…
