№4/1, 2010 - С праздником 1 апреля нас поздравляют
победители и лауреаты юмористического конкурса «Жизнь прекрасна»
Татьяна Луканина. Программист вятского происхождения. Закончила Уральский университет им. А.М. Горького. Живет в Екатеринбурге.
Сны и явь в жанре городского фэнтези записывает в виде рассказиков. А когда сыновья подросли, началаь писать то, что сама называет «Мумуары». Записывает то, что вспоминается из детства и юности, без воплей «Ах я бедный несчастный Буратино!», а жизнерадостно: прошлое – захватывающе интересно, настоящее – восхитительно непредсказуемо, ну а прекрасное далёко уже за порогом, вот оно, рядом.
Татьяна Луканина
СЕРАФИМА
Серафима, круглолицая беззубая старуха в зелёном драповом пальто и оранжевом платке, сидит на табуретке около прилавка и разглядывает покупателей. Лёня, тихий паренёк, недавно отслуживший в армии, покупает пачку «Явы». Все знают, что девушка его Наташа бегала на свидания с другим. Лёне плохо, он стоит вполоборота к Серафиме и не уходит.
– Мою милочку венчали,
Я на паперти стоял.
Обвенчали и помчали,
Я головкой покачал, – пропела вдруг Сима.
Лёня вздрагивает, улыбается и медленно идёт в выходу, ни на кого не глядя. В пятницу он наденет новые спортивные штаны, пойдёт на дискотеку в клуб, а после танцев проводит до дома Галю. Или Свету.
Серафима – это наша пифия. Наша деревенская cивилла. Ей не надо дымных пещер или колодцев с серными испарениями. Ей не нужно признание, она не любит путников издалека, жаждущих каких-то истин и ответов. Она просто поёт. Кому поёт, кому нет - как захочет. Что тебе спела – разбирай сам.
Её покойная мать пропела когда-то:
– Ну кому какое дело,
Что ширинка на боку.
Ну кому какое дело,
Что я Сталина люблю!
Мать вызвали куда надо, пожурили и разжаловали из палатной поломойки в коридорные: мыть цементные полы тяжелее, чем дощатые.
Дочку, Серафиму-Симу, мать привезла с войны. Работала в госпитале санитаркой, спела однажды:
– Ой, девки, беда,
Как бы нам не опоздать.
По девятому талону
Будут раненых давать.
Ой, девки, беда,
Опоздали мы с тобой.
По девятому талону
Отоварили мукой!
…Вот так Сима и родилась прямо в госпитале.
Серафима, как вышла на пенсию, каждое утро приходит к магазину. Сейчас она сидит на стуле, а ещё год назад пританцовывала. Подойдет, посмотрит искоса, иногда споёт что-то, чаще всего непонятное для остальных, а опеваемый ею задумается, усмехнётся, да и пойдёт, как будто в голове щелкнуло и всё сложилось.
В девяносто первом, в августе, запела вдруг:
– Ну кому какое дело,
Что ширинка на боку.
Ну кому какое дело,
Что я Ельцина люблю!
Пела она, как вы догадались, в первый день путча, а пританцовывала около секретаря деревенских коммунистов. Ни у кого не осталось сомнения, что победит демократия.
Вчера пачку дорогого чая за тридцать семь рублей и двести граммов шоколадных конфет подарила Симе сама продавщица – пышная, с золотыми серёжками.
– Помнишь ли, Сима, двадцать лет назад я тебя спросила, за кого мне выходить. А ты спела:
– Двое с горочки спускаются,
наверно твой да мой.
Мой-то в беленькой рубашке,
Твой, наверно, в голубой.
Я в тот же вечер с одним рассталась, а с другим задружилась. Двадцать лет вместе, трое внуков. А тот своей жене зубы выбил: как напьётся - дерётся. А мой, как напьётся, –спит. Золото, а не человек…
В дверь магазина, дыша утренним пивом, в облаке бензиново-смоляного запаха (с утра пилил дрова тёще), входит глава местной администрации, наш деревенский мэр.
– Сима, я по делу. Сейчас в район поедем, на бюджетную комиссию. Дадут ли денег ограду у кладбища ремонтировать?
Сима смотрит на него в упор:
– Девушки-молоденьки,
Не надо ли смородинки?
А смородинка в лесу.
Погодите – принесу!
«Холера мать», – говорит обречённо мэр и усмехается в воротник телогрейки. Все знают, что погуливает от жены, катает на мотоцикле молодую подругу. А жена называет его на итальянский манер – «кобелино», с ударением на третьем слоге.
Я подхожу к прилавку. Серафима делает руками движение, как будто крутит пряжу на клубок, и поёт, глядя то на меня, то в окно:
– Меня милый не узнал
Пень берёзовый обнял.
Думал, в кофте розовой,
А это пень берёзовый!
Я выслушала, не дрогнув, В Серафиминых песнях всегда двойное дно. Понятно, что она не обобщает, а катраны её не расшифровывать надо, а принять душою и ждать озарения. У меня голова так устроена, что одни говорят об аналитическом складе ума, а другие – «тебе бы инженером родиться». Лучше сама себе скажу пока, как говаривала вызывающая ужас у многих мужчин книжная героиня Скарлетт О’Хара: «Я подумаю об этом завтра».
Серафима встаёт:
– Татьянка, а кто у нас сейчас генеральный секретарь?
– Да нет уже давно такого.
– А председатель совета министров?
– У нас, Серафима, теперь премьер-министр!
– Вот-вот, сероглазого так и назвали по должности, вчера по телевизору видела!
Подмигивает нам всем, улыбается и поёт:
– Ну кому какое дело…
