С Верх-Исетского пруда тянет прохладой и сыростью, день не жаркий, но и не холодный. На лодочной станции, сразу же за воротами, нас встречает пёс Педро – молодой мраморного окраса терьеро-буль дворянского замеса. Улыбается, на радостях прыгает, бьёт по ногам хвостом и облизывает шершавым языком всё, что может облизать у вновь прибывших. Потом тычется носом в сумки, надеясь на угощение, и бежит, оглядываясь, впереди. Тропинка идёт сначала сквозь заросли кустарника, а потом появляются металлические ящики с замками разных размеров, окрашенные в неброские тона: серый, голубой, зелёный и снова серый. Эти ящики, необходимые владельцам водного транспорта для хранения лодочных моторов, инструментов, обтирочных материалов и разного другого запаса, имеют небольшие размеры. Но есть и такие, которые приспособлены для проживания и напоминают дачные домики. Некоторые владельцы лодок это, то есть проживание, с успехом и делают, особенно в летнее время.
Вокруг неглубоких заводей спуск к воде зарос осокой, на мелкой воде плавают ярко-зелёные ряски, цветы и листья кувшинок, а уже дальше – совсем близко к поверхности – сочной тёмной зелени шарообразные скопления-заросли водорослей. Дно на мелководье просматривается хорошо, крапчатые камни с позеленевшими боками и те же водоросли, только уже прикреплённые к илу и песку между камнями. Лодки-казанки и катера, оставшиеся привязанными по краям заводей, тихонько покачиваются на воде. Заводи, если посмотреть на них сверху, напоминают веточку дерева, где ствол – это выход в акваторию. Кое-где берега заводей соединяются между собой маленькими арочными мостиками, под которыми свободно проплывают лодки с сидящими в них людьми. Мостики отражаются в воде и в разное время суток освещение меняет это отражение. Красота невероятная…
Постепенно жизнь становится активной, но не суетной. Деловитой, но не торопливой. Редкий стук инструментов в тишине утра, редкие звуки голосов. Кто-то из опоздавших во время, до начала сезона, пройти техническое освидетельствование берётся за покраску лодок, ремонт моторов и облагораживание ящиков-домиков. Кто-то идёт в ближайшие рощицы за грибами. Кто-то занимается приготовлением пищи. Даже нехитрое блюдо – жареная картошка – распространяет дурманящий аромат. Разгорается аппетит. Педро дремлет поблизости, в ожидании обеда.
У нас на обед – копчёный терпуг. Можно, конечно, наловить и речной рыбы, но есть её не желательно. А купаться в водоёме, тем более пить воду, запрещено. Поэтому терпуг мы принесли с собой. Уже подготовленный к копчению: пропитанный в течение нескольких часов специальным соусом.
На отведённом для копчения пятачке земли забиваем две скобы, устанавливаем прямоугольной формы экран, чтобы угольки не рассыпались, и разводим огонь. Сухие кусочки дерева принимаются активно. На скобы ставим металлический ящик с ручками, на дно которого кладём несколько щепочек из ольхи: когда ящик нагреется – они начнут тлеть, придавая продукту аппетитный запах и цвет. На щепки ставим поддон для сбора капающего жира и конденсата. Затем устанавливаем решётку, на которую кладём рыб. Всё это накрывается крышкой и 40-минутный процесс пошёл. Через 20 минут крышку снимаем, переворачиваем рыбок и снова закрываем на оставшиеся 20 минут. Запах, источаемый кушаньем, привлекает внимание не только соседей по ящикам, но и бесхозных котов. Собирайтесь люди и животинки – угощенья всем хватит!
В акватории – волна. Хоть и небольшая, но лодку быстро относит обратно к берегу. Если, конечно, не сопротивляться с помощью вёсел. Когда проходит катер, дошедшая большая волна легко подбрасывает лодку. Вода мутная, от лодочных моторов на поверхности цветные разводы, а вдоль берега полосой на воде качается жёлтая пена и разный мусор. Бакланы, так называют птиц аборигены, с криком парят над водой. Иногда опускаются к самой поверхности и выхватывают из воды мелкую рыбёшку. Загорающих и купающихся сегодня нет. Только в одном месте, на прибрежных каменных глыбах сидят, смотрят вдаль, тихонько переговариваясь, молодая женщина и мальчик...
