Не простой был человек, Александр Евгеньевич…
Эдуард Кузнецов

Я опущу все то, что неизбежно напишут прочие об Александре Евгеньевиче (колоритный, обаяшка, умница, саркастичен, афористичен, правде матку резал, не взирая на лица, жизнелюб, жуир и т.д. и т.п.), а перескажу лишь пару наших споров-разговоров. Быть может, они добавят новую краску к многокрасочному портрету Бовина. Хотя большинством своих мыслей, баек, афоризмов и хохм он щедро оделял всех и каждого, мнится, что в иных случаях со мной он был на особицу, приоткрываясь не с казовой стороны.
Отношения у нас были самые теплые. Но помимо приятности застольного общения, мне он был любопытен в качестве специфического подвида интеллигенции, так или иначе обслуживавшей – во время оно – советский режим. Разумеется, из деликатности, прямо я его не спрашивал, как, дескать, он – такая умница, мог не понимать… но он был человек чуткий и, видать, как-то улавливал мой неявный интерес к этой теме. Иначе я не берусь объяснить частые его байки о том, что Брежнев не был такой уж посредственностью, а Андропов такой уж бякой. С подтекстом: так что, мол, общаться с ними было вполне можно и идеологически обслуживать небесполезно для блага страны, смягчая их заскоки, исподволь направляя в нужную сторону ну и пр. и пр. На тему «можно ли влиять на режим изнутри» написано много еще в XIX-м веке. В сущности же она сводится к вопросу, как капитал приобрести и невинность соблюсти. То бишь, в данном случае, как и от номенклатурной кормушки не быть отлучену и игру в независимость не подпортить и некий минимум самоуважения (по гамбургскому счету) не утратить. Живой характер, неистребимая тяга к остроумию (когда ради красного словца…), неприятие любой серости и зудящая потребность демонстрировать афористичность мышления, не давали Бовину стать обычным интеллектуалом, обслуживающим режим. Он избрал для себя – вряд ли сознательно (по крайней мере, изначально) – роль фрондера, вечно балансирующего между дозволенным и не очень. Роль сложная, чреватая постоянной опасностью перейти черту. Что и случалось с ним не раз. Но самую главную черту он никогда не переступал, да и фрондерство его было верноподданническим по сути своей ("как нам улучшить и сохранить советскую власть"). За что его хоть и наказывали, но вполне по-отечески – временно отлучали от кормушки. Зато в глазах определенного качества публики он обретал популярность. Что – при его характере человека публичного и артистичного – в известной мере компенсировало, полагаю, неудобства, вызванные недовольным бурчанием сверху.
Таким – суммируя и отчасти спрямляя-упрощая – было мое изначальное отношение к Александру Евгеньевичу. Для меня он был человеком из другой палаты, а точнее – вообще из другого дурдома, чей контингент во власти особых моральных и мозговых завихрений, мне чуждых, но, в общем-то, понятных – в рамках известных стереотипов (оговорюсь: как правило, при известных допусках, близких к истине).
Всерьез мы с ним поцапались лишь однажды – когда он вдруг стал расписывать таланты и интеллигентность Андропова, при этом присовокупив, что собирался написать о нем книгу, но будучи удостоин доступа к его архивам, нашел там нечто такое, что он оправдать не в силах. И это, отметил я, при изначальном желании оправдать. И кого? Если не ошибаюсь, именно в этот раз я поделился с ним выводом, к которому пришел в результате вынужденного многолетнего общения с нацистскими коллаборантами и бывшими бериевцами. У тех и других песня одна была: к участию в зверствах-расстрелах принуждали (система, страх, обстоятельства), но зато, когда случалась возможность, они спасли того или иного несчастного от смерти/лагеря. Это вполне могло быть правдой – в конце концов, подлинных кровопийц не больше, чем святых…(Кстати, знавал я одного фольксдойче, который еще юнцом свалил в Германию – в начале 30-х, – и потом сделал неплохую карьеру в аппарате Розенберга. У него тоже изрядно было баек про то, что Розенберг и прочие нацистские бонзы вполне ничего ребята были, совсем не такие одноклеточные нелюди, какими их живописуют победители. И «милосердие порой стучало в их сердца».) Но возвращаюсь к своей формуле. Она звучит так: за благое деяние – медаль, за палачество – виселица. Чтобы так и висел – медалью на груди. (Слава Богу, Бовин не был из числа тех, в споре-разговоре с которыми надо непременно политкорректно добавлять «фигурально выражаясь». То бишь он не стал бы уличать Свифта в жестокости за предложение убивать умиравших с голоду ирландских детишек, солить в бочках и продавать мясо на лондонском рынке.)
С ним было всегда интересно – очень уж штучный товар он был. Иная из его реплик дорогого стоила, рождая-провоцируя мыслительный процесс в неожиданном направлении. Мы редко с ним в чем-то соглашались, каждый был по-своему прав и неправ, но спорили без яростной пены на губах и, выдохшись, завершали не провозглашением победы одной из сторон, а призывом: "Ну, хрен с ним! Давай лучше еще по одной!"
Как-то в году, если не ошибаюсь, 2001-м или в 2002-м, он пришел на мою лекцию в каком-то сохнутовском учреждении (в Москве), а вечером пригласил в ресторан. И случился у нас такой разговор – о Чечне (передаю его схематично – самую суть; причем, подозреваю, что свои аргументы, как водится у рассказчиков, подаю в более выигрышном свете – потому что помню их лучше бовинских).
Он: Мне бы на три дня только власть министра обороны – я бы этих чеченов-террористов с лица земли стер!
– Эк ты, Саша, заговорил… А помнишь, что ты пел насчет палестинцев и Арафата? Надо с ними договариваться, уступать…
– Так я ж в должности тогда был.
– Ну а серьезно: как тебе видится возможное решение проблемы Чечни?
– Сперва победить – до безоговорочной капитуляции, - а потом, может, и отпустить их на все четыре стороны. Но победа должна быть сокрушительной.
– Ты заметил, что после второй мировой войны ни одна война великих держав против так называемого слабого противника не была выиграна? Наступила эпоха войн нового типа. Хотя бы та же интифада: где тут правительство, где армия, где гражданское население? Все перемешано. Если ты понимаешь, что не можешь врезать со всей мощью, без оглядки на количество жертв, чтобы подавить у врага волю к сопротивлению, ты проиграл. Вьетнамская война тому живой пример. Англичане первыми поняли специфику новой ситуации и начали применять в Северной Ирландии, по-моему, верную стратегию. Сперва, борясь с террором ИРА, Лондон прибегал к традиционной силовой тактике, но понял, что это не работает. И тогда британским войскам был отдан приказ действовать строго по закону и не поддаваться на провокации. Они за последние 30 лет ни разу не применили тяжелое оружие – танки, артиллерию, вертолеты и т.п. Они ни разу не открыли огонь по гражданским лицам – что порой было непросто. Представь себе: на патруль прет озверевшая толпа в несколько сотен человек – с железными прутьями, булыжниками… Они ни разу не проводили операций возмездия, не прибегали к коллективным наказаниям. Этим они внушали населению: мы здесь не для того, чтобы убивать, мы здесь для того, чтобы вас защищать. Число терактов резко снизилось, а население Северной Ирландии перестало исходить ненавистью к англичанам. Но для такой тактики нужна отличная дисциплина, высочайший профессионализм, выдержка…
– Давать такой рецепт России, значит, ничего не понимать в русском характере и в том, как работает наша госсистема. Это не для нас. Вот скажи, ты читал Клаузевица?
– Обижаешь!..
– Ну и что ты у него вычитал? Самое главное. Только не говори, что война это политика иными средствами. Это даже мидовцы знают.
– Там много чего, но самое, думаю, существенное то, что войны выигрывает тот, кто способен преподать врагу незабываемый урок.
– Верно. Урок, который надолго сломит волю к сопротивлению. Так что нам британский опыт не по карману, а вот Асад с городом Хама – это по нам. Когда он понял, что исламисты ведут страну к гражданской войне, он окружил их центр – Хаму – танками и артиллерией и уничтожил 20 тысяч человек, большая часть из которых не были террористами. И наступила тишь да благодать – урок был усвоен. И до сих пор сирийские сунниты при упоминании Хамы вздрагивают. Ну, повопил мир месяца два, а потом ту же Сирию в антииракскую коалицию пригласили. То есть, некогда будучи, в отличие от всяких там пикейных жилетов, вроде тебя, причастным к практической – а не умозрительной – политике, я бы сформулировал так: лучше, конечно, идти британским путем, но … за неимением гербовой, пишем на простой. Само собой, мы рассматриваем это, как говорится, с академической точки зрения, оставляя за скобками вопрос о ценности человеческих жизней. Но, поверь, зачастую жесткие варианты, в конечном счете, оказываются гуманней, ведут к меньшему числу жертв…
– А Израилю, увы, не подходят ни тот, ни другой методы. Британский – в сущности, по тем же причинам, по каким он не подходит России, а асадовский – потому, что мы тут же начнем убиваться: "Ай-яй-яй! Бедные палестинцы! Что мы наделали!" И число наших клинических левых подпрыгнет до небес. А это пострашнее всяких там террористов. Покойный Бегин говаривал: "Арабы – наша беда, а левые – наше неизбывное проклятье".
В контексте такого типа бесед Бовин порой упоминал, словно оправдываясь, что во время оно искренне исповедовал марксизм. Я этому как-то не очень верил. (Впрочем, я и сегодня не знаю, когда он был действительно искренен… И не только в период пребывания в формальном дипломатическом статусе. Он ведь уже в юности мечтал стать дипломатом. То есть дипломатическая оглядчивость у него была в крови). Не было в нем склонности истово служить любой ортодоксии, не было той черты, что рождает одержимость идеей (любой идеей), пожирающей целость и многообразие жизни. Зато был гигантский заряд иронии (впрочем, не всегда очевидной). Не помню, кто сказал, что ирония – это даже лучше, чем Habeas Corpus act*. Она избавляет от слишком серьезного отношения к себе, фанатизма, категоричности, от диктата памяти, которая очень ревниво отстаивает свои былые любови и ненависти…
После выхода его последней книги я сказал ему, что прочитал ее с великим удовольствием, ибо вкусно написана, но… я все-таки ожидал другого, купившись на многообещающее название. Там почти ничего о нем подлинном, не причесанным в парикмахерской с вывеской «Политкорректность», о кремлевском закулисье… Это была бы КНИГА. А так… словно в известном стишке Маршака:
"Где ты была сегодня, киска?"
У королевы у английской.
"Что ты видала при дворе?"
Видала мышку на ковре.
«Это если и когда я уж совсем махну на себя рукой», - ответил. То есть не отмел с порога, оставил надежду, что когда-нибудь дозреет до такой книги. Жаль, что не дозрел.
Пока он был послом в Израиле, он всегда был как бы под боком – то на каких-то приемах мы с ним пересекались, то на вечеринках, то он зазывал нас с женой к себе на посольскую виллу, то мы заманивали его к себе. А когда завершилась его посольская эпопея, нам хоть и случалось встречаться, но все же редко. И приезды его были как бы явлением из прошлой жизни, в сущности – с того света. Может, поэтому я и сейчас как-то не очень свыкся с мыслью, что его уже нет – совсем нет. Он и раньше подолгу не появлялся в наших палестинах, ну и сейчас вот чего-то подзадержался. Но… появится. И мы еще малость поспорим, сидя за столом, уставленным всем, что положено. Поспорим весело, с подначками, без злобного ража и непременным желанием оказаться правым. Так – легкая пикировка, взаимное шутливое уличение друг друга в поверхностности, недопонимании, верхоглядстве. Не без подтекста…
Я его принимал во всей его неоднозначности. Как и он, надеюсь, меня. А ежели человек умен, широк и обаятелен, то многое прочее становится вторичным. Таким и был незабвенный Александр Евгеньевич Бовин.








О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"