№4/2, 2010 - По ту сторону экрана

Павел Сиркес
ФИЛЬМ, КОТОРЫЙ ПОКА ТАК И НЕ СНЯТ


200 лет Георгиевского трактата собирались широко отмечать в Советском Союзе. Грузины решили посвятить столь важной для них дате и большую документальную картину. Снимать её взялся известный кинорежиссёр Лео Бакрадзе, а меня он пригласил сценаристом.
Я с головой погрузился в историю. По соглашению, скреплённому в терской станице Георгиевской, Грузия, теснимая с двух сторон Персией и Турцией, вошла в состав Российской империи, ища спасения под крылом православной соседки. Этот договор 1783 года как бы оформил давнее тяготение друг к другу единоверных стран. Еще сын владимирского князя Андрея Боголюбского – Юрий был женат на той самой царице Тамаре (Тамар), что воспета в народных песнях, правда, брак оказался недолговечным... Муж обнаружил склонность к однополой любви и стойкое пристрастие к чаче.
Распад династического супружества не мог не омрачить государственных отношений. Но к концу XVIII столетия казус забылся. Суровая необходимость заставила грузинского монарха Ираклия II искать защиты у Екатерины Великой. Её представитель – генерал-майор Павел Потёмкин, родственник фаворита, и поставил свою подпись под Ираклиевой на Георгиевском трактате. По нему Грузия сохраняла суверенитет. Царствующему дому оставлялось право престолонаследия, содержания собственной армии и чеканки монеты. Россия получила возможность беспрепятственно перемещать войска по всей грузинской территории и приняла на себя обязательство оберегать её от внешних врагов.
Генерал Потёмкин мог выделить для этой цели только один батальон. Потому-то всего через три года шаху Ага-Магомету удалось овладеть Тбилиси, сжечь его дотла и увести в плен десятки тысяч жителей. Красивые грузинки были проданы в многочисленные стамбульские портовые притоны.
Условия договора, заключённого в Георгиевской, бесцеремонно нарушил в 1801 году другой Павел, неурaвновешенный сын Екатерины. Грузинские цари утратили трон, Грузия – независимость. И ещё сто двадцать лет, до Октябрьского переворота дожидались её в Сакартвело, чтобы снова потерять менее чем через три года – до распада СССР.
В действительности содружество двух стран складывалось сложно, в бореньях противоречивых интересов. Сознание общего отечества появлялось, конечно, не у всех грузин. Но те, кто проникался им, были беззаветными патриотами России. Достаточно вспомнить Петра Ивановича Багратиона, смертельно раненного в битве при Бородине. И таких людей было немало и в минувшем и в настоящем. Их надо было только отыскать.
Читал Тициана Табидзе в переводе Бориса Пастернака и выделил чеканную строку - «Единой Отчизны звучанье». Мне она показалась подходящей для названия, выражающей сверхзадачу будущего фильма. В искренности двух великих поэтов сомнений не было...Если главными в картине представлялись связи Грузии и России, то нет ничего лучше, чем подтвердить их взаимоотношениями людей.
Александр Грибоедов и Нино Чавчавадзе. Страсть российского посланника и грузинской юной княжны романтична, пронзительна и трагична. Сионский собор хранит память об их венчании и обронённом женихом обручальном кольце – дурной знак. В госархиве я нашел церковную книгу с записью об этом акте 22 августа 1829 года. Памятник Грибоедову на набережной Куры тбилисцы шутливо-ласково называют «наш зять».
Министр-посланник Грибоедов заехал к давнему другу князю Чавчавадзе на пути в Тегеран, где его ждало высокое и опасное назначение после Туркманчайского мира. Одержав дипломатическую победу, он отторг от Персии Эриванское и Нахичеванское ханства и закрепил за Россией право иметь военный флот на Каспии. О личном счастье он не думал. Оно настигло его неожиданно и оказалось таким коротким...
Религиозные фанатики не простили Вазир-Мухтару ущерба. Иранское правительство сочло уместным в виде компенсации за причинённое злодеяние – гибель поэта поднести русскому царю знаменитый бриллиант «Надир-шах» размером в 34 карата, он был принят и сейчас хранится в Алмазном фонде Кремля.
От Нино, которую Грибоедов, предчувствовавший беду, оставил в Тавризе, скрывали смерть мужа: она ждала ребёнка. Но не уберегли. Случайно узнав о его гибели, она преждевременно разрешилась от бремени. Сын, наречённый в честь отца Александром, прожил всего час.
Прах мужа Нино похоронила на священной горе Мтацминде. На могиле написала теснящие сердце слова:
«Ум и дела твои бессмертны в памяти русской,
Но для чего пережила тебя любовь моя?»
Нина Александровна Чавчавадзе-Грибоедова в одиночестве коротала свой век. Умерла в пятьдесят девять лет, заразившись во время ухода за больными холерой. Погребена, как завещала, рядом с супругом.

...Наш фильм «Единой Отчизны звучанье» уже был сделан, когда состоялась публикуемая ниже беседа с Никитой Сергеевичем Михалковым.
С нетерпением ждал вестей о начале съёмок, о ходе работы над картиной, наконец, анонсов о премьере. Тщетно!
Затем стали циркулировать слухи о финансовых проблемах.
Однажды промелькнуло сообщение, что появился некий французский продюсер, и ему очень понравился сценарий.
Появлялись новые другие михалковские фильмы: «Урга», «Сибирский цирюльник», «Утомлённые солнцем».
«Грибоедов» ждал.
Как-то в интервью корреспондентке Радио «Свобода» Анне Качкаевой Никита Сергеевич сказал:
«Эта незаконченная история с Грибоедовым, я надеюсь, когда-нибудь будет завершена. Написан замечательный сценарий, и он лежит... Мы же его не стали снимать только потому, что начались события в Карабахе. По большому счёту, если смотреть исторически и по документам (а мы всё-таки четыре года готовились к этой картине), Карабах был заселён армянскими семьями, выведенными Грибоедовым из Персии. Поэтому мы просто не могли этого делать в силу того, что там начался конфликт».
От себя добавлю. А ещё с помощью российских специалистов строится атомная электростанция в Бушере. И нельзя быть уверенными, что всесильные аятоллы и сумасшедший Ахмадинеджад под давлением санкций мирового сообщества перестанут обогащать уран для ядерных боеголовок . Соседу-то нашему - иранскому народу эти санкции, как у нас опасаются, только бы не навредили…
Посему пока посмотрим «12» и «Утомлённые солнцем-2».





П. С.: Почему вы избрали для новой своей работы самую таинственную и загадочную фигуру русской литературы? Что это будет – биографическая картина или развёрнутый эпизод, серия эпизодов из жизни Александра Сергеевича Грибоедова – писателя, музыканта, дипломата?

Н.М.: Частично вы уже ответили на вопрос формой его постановки. В Грибоедове – в его судьбе действительно много тайного и непрояснённого. Он всегда оставался загадкой. И для современников тоже. Наверно, никто не понял его лучше, чем Пушкин. В небольшом фрагменте из «Путешествия в Арзрум» охвачены почти все стороны духовного облика Грибоедова и основные события его земного пути. Ни одному из мемуаристов не удалось даже приблизиться к сочной и выпуклой, несмотря на её лапидарность, пушкинской характеристике. Но и Пушкин не раскрывает некоторых обстоятельств, возможно, хорошо ему известных, - не считает нужным делать это...
Наша идея – снять такую картину, что в определённом смысле воплотила бы другую версию жизнеописания Грибоедова, противоположную наиболее распространённой тыняновской. «Смерть Вазир-Мухтара» сделана рукой мастера, и потому так убедительна. Но тем необходимее с ней поспорить!..

П.С.: Авторитетная «Литературная энциклопедия» утверждает, что этот роман Юрия Николаевича Тынянова обладает ценностью подлинно научного исследования.

Н.М.: Вот видите! И всё-таки тыняновская версия Грибоедова, на наш взгляд, несколько тенденциозна. Да, большинство фактов, о которых идёт речь, имеет подтверждение. Почти все. Но характер главного героя...По словам современников, Грибоедов был добр, имел отзывчивое сердце, о нём пишут в превосходной степени. Мы не сбрасываем со счетов и мнений людей, его не любивших. Впрочем, сам Грибоедов в «Горе от ума» дал нам ключ для ответа на этот вопрос. Мир делится на чацких и молчалиных. Вторых больше арифметически, и они чернят первых, мешают им. Чацкий - тот, кто говорит вслух, всё берёт на себя, Молчалин пользуется результатами побед Чацкого.

П.С.: Вы усматриваете какой-то автобиографизм в этом?

Н.М.: Да. Я думаю, что в «Горе от ума» отразились личные обстоятельства его создателя. Более того, убеждён: есть произведения, чьё появление на свет невозможно, если они не пережиты их авторами.

П.С.: Я тоже склоняюсь к подобной точке зрения.

Н.М.: Существует нечто, находящееся за гранью выдумки, за гранью фантазии. Либо это присутствует в жизненном опыте писателя, либо нет. Горячее, страстное чувство, заложенное в комедию, порукой тому. И, действительно, безвестность, сомнительность происхождения, неясность даже года рождения, пробивание почти с нуля в те сферы, где он оказался к концу жизни, не могли не воспитать в Грибоедове, выражаясь по-современному, иммунитета к обществу, противопоставления себя – ему.

П.С.: То внешнее. Для него самого не было никакой загадки ни в дате его рождения, ни в происхождении.

Н.М.: Конечно. Но мало человеку того, что он сам знает. Пушкин пишет, что даже его холодная храбрость подвергалась сомнению, намекая, видимо, на дуэль Завадовского с Шереметевым, гибель последнего и дальнейшее поведение Грибоедова, бывшего одним из секундантов. Всё напряжено. Невероятной силы талант – и автор только одной законченной пьесы и двух вальсов, зато каких!..

П.С.: Верно, другие произведения не такого же уровня.

Н.М.: Да, да. Так вот, я хочу снять картину о человеке, которого люблю – Александре Сергеевиче Грибоедове. Вы понимаете, да? Это и должно быть основой изначального подхода, и это же хотел бы передать зрителю.

П.С.: Мне кажется, вы уповаете на то, что образно скорее постигнете правду, чем умозрением.

Н.М.: Умозрением – с одной стороны и документом – с другой. Мы начинаем с нуля: Грибоедов в воспоминаниях современников. А ещё основываемся на письмах, на деловых бумагах. Перерыли Архив России при МИДе, Исторический архив, соответствующие фонды публичной библиотеки имени Салтыкова-Щедрина, влезли в камер-фурьерские журналы Николая I, где фиксировались ежедневные аудиенции царя, и нашли его встречу с Грибоедовым, которая раньше нигде не упоминалась, нашли – какое счастье! - неопубликованное письмо самого Александра Сергеевича. Мы как бы ничего про него не знаем. И вот уже собрано около пятисот документов по Грибоедову, изготовлено почти полторы тысячи фотографий грибоедовских реалий – тут всё доступное, что связано с его эпохой и жизнью. Мы стараемся быть объективными...

П.С.: Абстрагируясь от любви к герою?

Н.М.: Она обязательна. А какие факты возьмём в экранизацию, тут мы вольны. Для кого-то важно,что он будто бы менял подруг, умея казаться холодным и равнодушным, и мог вступить в связь с женой товарища. Моя же задача – знать всё, всё: и дурное и хорошее. И создать образ, в котором это хорошее и есть истина. Теневое неминуемо присутствует в человеке – в разных ситуациях он ведёт себя по-разному, но для Грибоедова оно всегда было источником мучений. И потому он высок.

П.С.: Всё же картина будет выстраиваться как развёрнутый эпизод жизни Грибоедова или как жизнеописание?

Н.М.: Мне хотелось бы сделать фильм, который смотрели бы пятнадцатилетние, смотрели люди, которые не читали «Горе от ума» и не знают, кто такой Грибоедов. Хотелось бы сделать картину для всех, чтобы она была демократична, привлекла интерес к отечественной культуре через характер, через образ этого величайшего ума и таланта России.
Мы строим сценарий в виде воспоминаний древних, намного переживших нашего героя стариков, которые толкуют о тех или иных событиях в жизни Грибоедова, толкуют каждый на свой лад, а то, что мы увидим, будет разрушением услышанного.

П.С.: Принцип «Расёмона»?

Н.М.: Ну, почти. Впрочем, нет. У Акиры Куросавы в «Расёмоне» разные взгляды на один случай. Здесь же разные эпизоды и разные люди.

П.С.: Конкретные люди?

Н.М.: Конкретные. Нессельроде, например.

П.С.: Значит, как в «Гражданине Кейне» Орсона Уэллса, хотя там рассказчики вымышленные, вымышлен и герой, при наличии, однако, известных прототипов.

Н.М.: Да, да. И эти люди будут говорить о Грибоедове. А человек, вспоминающий того, кто был выше, как правило, объясняет его поступки с уровня собственного представления о мире, исходя из доступной ему широты мышления. В общем, в той или иной степени это будут воспоминания молчалиных о Чацком.

П.С.: Ваша картина – запоздалая дань недавнему юбилею или незаменимый и долгожданный повод что-то сказать сегодняшнему зрителю?

Н.М.: Бесспорно! Тут важна одна чрезвычайно принципиальная вещь. Очень часто в больших картинах масштаб создаётся тем, сколько чего в кадре, грандиозность истории хотят передать количеством. По моему убеждению, гораздо существеннее жизненность исторических персонажей и качество связей между ними. Для меня это первая очень большая картина. Да, я хотел бы, чтобы в ней был и чисто визуальный размах. Конечно, не мы здесь пионеры, но хочется создать образ России через присущую только нашей стране – и никакой другой – изумительную щедрость всего, что окружает человека.

П.С.: На стыке двух веков?

Н.М.: На стыке двух веков. Но в основном это первая треть девятнадцатого столетия. Действие происходит и в Персии и в Лондоне – он входит вместе с темой английской политики на Востоке. Это всё так.
Тот образ России во многом утрачен из-за слишком, на мой взгляд, мощного вмешательства цивилизации в природу. Тогда дикие лебеди не вызывали изумления...Пусть присутствует и этнографическая правда, но замечают её только дотошные знатоки, а персонажи просто живут в естественной для них среде.

П.С.: В русской культуре известны неоднократные приближения к вашему герою. О Юрии Николаевиче Тынянове мы говорили. Из более близких – пьеса Сергея Ермолинского, книга Александра Лебедева. Писавшие о нём последовательно проводили линию, отправной точкой которой послужила всё та же пушкинская характеристика, игнорировать её не мог никто. Значит, вы отказываетесь от всех прежних трактовок этой личности, и в будущем фильме предстанет совершенно незнакомый нам Грибоедов?

Н.М.: Да. Я надеюсь, нам дано сказать своё слово.

П.С.: А кто намечен в исполнители главной роли?

Н.М.: Здесь тот случай, когда мы готовим сценарий, не имея ввиду конкретного артиста. Персонажи предыдущих картин были лицами неисторическими. То, что писалось, можно было до какой-то степени подгонять под исполнителей. В данном случае надо быть совершенно свободными от давления индивидуальности актёра, включая и его внешность.

П.С.: А как вы определяете возраст героя?

Н.М.: Тут тоже есть определённая сложность. Нам нужно сдвигать какие-то вещи, потому что тридцать девять лет в девятнадцатом столетии – это совсем не то, что в двадцатом. Инфантилизм человечества прогрессирует, и мы до пятидесяти считаемся молодыми художниками со всеми вытекающими отсюда последствиями. Да и неполных шестнадцать лет Нино Чавчавадзе выглядят по-другому, чем те же года сейчас. Поэтому нам бы хотелось, чтобы актёр, который будет играть Грибоедова, был сдвинут в возрасте к началу жизни, - тогда не молодить, старить придётся. Ведь моложение всегда выглядит беспомощным на экране...

П.С.: Значит, вы исчисляете жизненный срок героя тридцатью девятью годами. Вас убедила статья В. Мещерякова «Загадка Грибоедова» в «Новом мире»?

Н.М.: Нет, мы это знали и раньше от её автора. Найденные же документы служат достаточным поводом в пользу того, что Грибоедов на пять лет старше, нежели принято считать. И, мне думается, в тридцать девять – в пору зрелости мужской, на пике и сил, и возможностей, и славы более пронзительно прощание с жизнью...

П.С.: Никита Сергеевич, вы как-то говорили, что для вас фильм начинается с ощущения его как целого или даже отдельной какой-то сцены, подчас невыразимой словами. Как вы распознаёте само это ощущение и что оно истинно? Посетило ли вас нечто подобное в преддверии фильма о Грибоедове?

Н.М.: Ощутить, что истинно, а что нет, думаю, об этом излишне говорить: ощущение и есть ощущение, можно и обмануться. Но если оно не от лукавого, если ты впитывал в себя что-то неформулируемое, неозязаемое, как, предположим, запах горящих свечей в деревянном доме...Ведь, наверно, в прошлом веке дома по-другому пахли? Я сейчас, может, сказал глупость, не надо меня понимать буквально, что, вот, почуял запах горящих свечей, и далось ощущение фильма о Грибоедове. Это было бы очень просто и было бы с моей стороны неправдой и шаманством. То, о чём я говорю, - оно, понимаете, как талант, как абсолютный музыкальный слух, - есть или нет. Это нельзя вызвать усилием воли. Сел, напрягся и...Оно рождается от жизни, что ты проводишь с героями во времени, о котором хочешь рассказать, когда читаешь воспоминания, смотришь полотна той эпохи, перелистываешь пожелтевшие страницы, исписанные гусиным пером, когда видишь кляксу или подчёркнутые чуть не двести лет назад какие-то строки, когда открываешь книгу и находишь там засушенный цветок. Всё это вызывает особенное чувство, но, как только начинаешь экранизировать его, оно теряет свою силу...

П.С.: И, однако, вспоминая «Рабу любви», вы говорили, что вот та площадь, освещённая солнцем, и два человека прощаются...

Н.М.: Всё-всё правильно! Касаясь Грибоедова, есть три, пожалуй, ключевые вещи – их можно назвать вешками, пространство между которыми нужно заполнить тканью картины. Во-первых, это детство. Меня очень интересует момент, когда в поступке ребёнка я мог бы угадать характер будущего Грибоедова. Где он начался этот человек? Каждый из нас проживает два круга жизни. От рождения и до смерти в себе ребёнка, когда опыт уже тяготеет над поступками. Любовь, страх, боль, отчаяние – дитя всё испытывает в первый раз. И пусть это отчаяние вызвано потерей милой сердцу игрушки, а не близкого человека, но что от этого меняется? Глядя на плачущего малыша, мы говорим: «Куда-то подевалась кукла? Какая беда! Ну, подумай, что у тебя мама, не дай Господи, умерла!..» Но для него-то это трагедия точно такая же, как для взрослого смерть матери. И вот в первый раз маленький человек сказал кому-то: «Нет, так не будет! Будет так, потому что я считаю, что так справедливо!» В большинстве воспоминаний, даже тех, кто пишет о Грибоедове неважно, отмечается, что для него было невозможно уступить, если дело шло о чести и правде. Пусть этот первый миг истины увидит зритель – и сразу проявится натура.
Я представил себе его вернувшимся после тяжелейшей работы в Персии, чужой стране с чужими людьми. И вот оно – когда он вдруг с абсолютной, почти физической ясностью постиг, что «дым отечества нам сладок и приятен». Не знаю ещё, как это выразить. Может, он просто будет стоять в лесу и обнимать дерево. Может, он вернётся на масленицу, и будут катальные горы, и Москва, распаренная, морозная, с двухметровыми самоварами – Москва, а не Петербург, чопорный, официальный. Это вот чувство приехавшего домой хочется выразить не в словах, не в разговорах – в ощущениях, попытаться найти образ счастья возвращения на родину. Это два.
Помните признание Грибоедова, что любовь выжгла его, - не скажу сейчас точно, - он обуглился изнутри дочерна из-за этой любви, о которой мы не ведаем, кто она и что. Александр Сергеевич писал кому-то из друзей: «Посмотри в такую-то ложу, на такое-то кресло, и ты узнаешь, кто хозяйка моего сердца». К сожалению, уничтожены списки тех, кто абонировал ложи Малого театра, и нет возможности установить, кто была та женщина. Но, мне думается, импульсом «Горя от ума» не могло не быть потрясение человека, пережившего измену любимой. От этого не уйти в картине.
И, наконец, последнее – его гибель. Тут выявляется концепция фильма, потому что мы считаем, что смерть Грибоедова – не результат распри между мусульманами и христианами. Это следствие политического заговора, в котором участвовало и известное крыло в русском обществе во главе с Нессельроде, - через несколько лет он не остался в стороне и в роковые для Пушкина дни. Здесь и англичане, искавшие свои интересы и не желавшие уступать приоритета на Востоке. Здесь и конкретная партия Аллаяр-хана, существовавшая в ту пору в Тегеране. Он жаждал власти и надеялся получить её через опустошительные войны между Персией и Россией.

П.С.: Скажите, пожалуйста, какая будет отводиться роль Фаддею Булгарину в картине и как вы думаете обойтись с этой дружбой?

Н.М.: В тех мгновениях, о которых мы говорим, он попросту не присутствует. И вовсе не потому, что что-то нас смущает. Эта дружба, притом, что она была очень шумной, особенно в итоге, мне думается, всё-таки была навязана нашей памяти настойчивым упоминанием о ней Булгариным. То письмо, которое Грибоедов ему отправил, требуя навсегда порвать отношения, несмотря на то, что спустя время они опять возобновились, очень важно. Сам Булгарин сотворил легенду об обоюдной сердечной привязанности его и Грибоедова.
Зато в картине будут по-настоящему близкие нашему герою люди – Бегичев, Одоевский, Кюхельбекер.

П.С.: Не скрою, Никита Сергеевич, мне хотелось бы понять логику ваших художественных пристрастий. Вы как-то признались, что желание сделать «Обломова», как и «Неоконченную пьесу», у вас возникло из полемических соображений. А в данном случае?

Н.М.: Новая работа – это тоже попытка вступить в полемику, отстаивая своего Грибоедова из
нынешнего дня, воспитывать настоящей культурой молодое поколение. Оно, к сожалению, очень оторвано от глубоких национальных эстетических корней. Юноши и девушки живут на русской земле, и всё-таки не лишне еще раз заставить их вспомнить, что появление на свет каждого поколения обусловлено бесконечной чередой ушедших в толщу веков генераций. Желание прислушаться к глухому отдалённому голосу прошлого, оно необходимо, чтобы лучше понять, почему мы такие сегодня. Меняются скорости, развиваются технологии, но остаются вечные вопросы. И справедливость и любовь остаются!

П.С.: Вы взываете к исторической памяти?

Н.М.: Да. Но мне хотелось бы опереться не только на память, но и на чувство, которое доступно только тому, кто действительно отсюда, из этой земли, вырос? Вы понимаете, о чём я?

П.С.: Прекрасно понимаю. Произошёл невиданный социальный переворот, сопоставимый с огромным тектоническим сбросом. Спросите у любого о его родословной, и редкий знает её дальше деда.

Н.М.: Всё правильно. Я тоже буду рад, если у молодого человека появится желание спросить, а кто был мой прапрадед...

П.С.: Спросить-то он спросит, да ни от кого не получит ответа.

Н.М.: Если задастся вопросом – кто был прапрадед, а не кто будет мой начальник, и даже не получит ответа, мне этого достаточно.

П.С.: Хорошо. Давайте сейчас перейдём к иному кругу сюжетов. Ваш творческий коллектив – группа постоянных сотрудников, переходящих из одного фильма в другой, она, можно сказать, беспрецедентна в нашем кино, и только актёры меняются, не то было бы прямо, как у Ингмара Бергмана.

Н.М.: Да.

П.С.: Что мешает последовать его примеру?

Н.М.: С актёрами?

П.С.: С ними. Тем более что вы однажды высказали вслух свою мечту о кинематографическом театре. Устойчивая актёрская труппа стала бы тем организмом, из которого мог бы постепенно образоваться и чаемый вами театр.

Н.М.: Конечно, это было бы замечательно. Чем занята сейчас наша группа? Сценарий только пишется, а люди уже...

П.С.: Вы над ним с Адабашьяном работаете?

Н.М.: Мы пишем вчетвером: Александр Адабашьян, с которым много лет трудимся вместе, Ираклий Квирикадзе, замечательный режиссёр и драматург, Юрий Лощиц, автор книг о Гончарове и Дмитрии Донском, и я. Мы сейчас идём по новому для нас пути. Сценарий рождается параллельно с накоплением этнографических сведений и предметов, иконографии, архивных документов и т. д. Мы должны войти в картину изнутри, и тогда нам не придётся, прорабатывая готовый сценарий, объяснять людям, чем шандал отличается от трензиля. Вещи, быт, обычаи, странности, русские причуды, корабли – всё сливается в единый мир, с которым сосуществует группа, к моменту съёмок она с ним совсем сживётся.

П.С.: Проводится эксперимент?

Н.М.: Такой эксперимент проводится впервые. Мало того, что это интересно, это чрезвычайно важно для серьёзной творческой работы.

П.С.: И организационно узаконено?

Н.М.: Да, нам пошли навстречу. Мы ведём тщательный дневник, чтобы выявить продуктивность метода, зафиксировать новый опыт.

П.С.: То, что годится для вас как сложившегося коллектива, может оказаться непригодным для других.

Н.М.: Это касается больших, постановочно сложных картин, которых немного. Сюда не попадают даже фильмы о Великой Отечественной. Пять тысяч шинелей времени второй мировой войны – не триста кавалергардских мундиров.
То, чем сейчас занимаемся, имеет и нравственное значение. Мы глубоко погружены в материал, каждый работает не от сих до сих и не из страха, что его отругают за несделанное, - группа растёт вместе с картиной.

П.С.: Но специалисты такого рода знаниями располагают – они давно накапливаются, эти знания...

Н.М.: Специалист разбирается, скажем, в типах ментиков, практика, однако, показывает, что каждый режиссёр, художник и т.д., - речь идёт ведь о творческих индивидуальностях, - подбирает для своей картины нужный ему комплекс составляющих. Если использовать только уже накопленное, то все последующие картины будут выдержаны исключительно в стилистике предыдущих. А если нас по эстетическим соображениям не устраивает какая-то цветовая гамма?..

П.С.: Вы же должны руководствоваться фактологией, а она не меняется по желанию.

Н.М.: Это не совсем так. Когда мы снимали «Обломова» и вывели актёров на пробы, художник по костюмам нарядил их точно так, как принято было одеваться в то время. Пробы происходили в саду, и впечатление было невообразимое: деревья-то вокруг живые. Мы потратили бы полкартины, пока зрители привыкли бы, что перед ними и люди живые...Поэтому на протяжении всей этой ленты пришлось прибегнуть к легкой костюмной фальсификации. Здесь необходимо чувство меры. Можно использовать современные модели, сыграть картину в сукнах – и выдать это за новаторство. А можно, зная, что в 1846-м и 1853 годах мода менялась, скомпилировать так, чтобы она относилась как бы к 1851-му, но одновременно была приемлема с точки зрения современных эстетических представлений.
То же самое и в новой картине. Если мы вырядим артиста в то, в чём ходил Грибоедов, это будет нелепо выглядеть – панталоны заканчивались под грудью, а уж играть в них – совсем немыслимо. Следовательно, надо прибегнуть к нарушениям, да соображать – до какой степени...

П.С.: Профессия кинорежиссёра, если так можно выразиться, синкретична. Впрочем, вы начинали как актёр и продолжаете сниматься и в своих картинах и у других постановщиков. Вот в вашем случае тесного группового сотрудничества, когда нераздельны и удачи и неудачи, каким образом возникает равнодействующая разных индивидуальностей, которая выливается в фильм?

Н.М.: Существует объединяющая идея, одна цель. Для каждого работающего в группе главным должно быть выполнение той задачи, которая перед всеми нами стоит, - сделать хорошую ленту. Люди, естественно, разные, любой коллектив – это социологическое, даже, если хотите, биологическое целое, подверженное изменениям, коррозии, плесневению, - обыкновенная вещь. Люди меняются, плохо себя чувствуют, у них случаются неприятности, кому-то кажется, что его обидели. Я считаю, что очень важно постоянно контролировать климат в группе. Это не значит, что...

П.С.: ...и это ваша прерогатива?

Н.М.: Конечно. Это моя прямая обязанность – я за это лично ответствен. И если в группе худо, виноват режиссёр. Мне кажется, что у нас та атмосфера, которая помогает и работать и жить.
Вы наверняка не однажды наблюдали такое: сидят несколько человек, нормально беседуют, не задумываясь, хорошо или плохо им сидится, - всё нормально. И вдруг пришёл кто-то новый. Он не сделал ничего дурного – просто пришёл и сел. А что-то сломалось. Люди стали поглядывать на часы. Они не отдают себе отчёта, что произошло. А случилось вот что: была объединяющая атмосфера, было своё биополе, и прекрасный, может быть, человек, но с иным зарядом, всё разрушил. Так вот у нас в группе собрались единомыслящие и единочувствующие. Ничто не таится про себя – всё выносится на общий разговор, чтоб не копилось раздражение.

П.С.: Вы не раз декларировали свой постулат: отражение сильнее луча. Объясните, пожалуйста, какой смысл вы вкладываете в него, и как он воплощается на экране.

Н.М.: Не нужно быть режиссёром, чтобы снять порнографический фильм. Достаточно найти двух партнёров, которым не стыдно заниматься любовью перед камерой. И таланта никакого не нужно. Передать же зрителю ощущение высокого чувства между мужчиной и женщиной – тут требуется искусство. То, чего не наблюдаем впрямую, а постигаем с помощью воображения, намного сильнее и индивидуальнее – ведь перед мысленным взором каждого из нас происходит нечто своё, а толчок даёт художественный образ.

П.С.: Помнится, вы говорили, что опытный актёр всегда знает, хорошо или плохо он сыграл, но всё равно ему нужна режиссёрская направляющая рука. А как это происходит у вас, когда вы выступаете сразу в двух лицах?

Н.М.: Больших ролей у себя в картинах я не беру. Исключение, которое сделано по моей воле, - герой фильма «Свой среди чужих, чужой среди своих». Он и писался для меня: хотелось «погулять» от души, верхом поездить и вообще показать, что умею. Произошло это из-за молодости и неопытности. Взялся – и даже не заметил, как сыграл...Трилецкий мне достался, потому что Евгений Стеблов сломал руку. Мы одинакового роста, а костюмы пошиты – деваться некуда. Я максимально сократил роль, экономя силы для финального монолога. Если вы заметили, мой персонаж – где-то на заднем плане и появляется только тогда, когда уж совсем без него нельзя обойтись.
Актёру необходим режиссёр, даже очень хорошему. Думаю, чем лучше первый, тем выше должен быть второй. Для меня же необходимость появляться в собственном фильме всегда была Голгофой.

П.С.: Значит ли это, что в картине о Грибоедове вы не будете сниматься?

Н.М.: Могу заверить.

П.С.: Затрону напоследок щепетильную тему. Кто-то ехидно заметил, что природа отдыхает на отпрысках именитых людей. Похоже, ваша семья опровергает эту доморощенную генетику. Прадед – Василий Иванович Суриков и дед Петр Петрович Кончаловский – знаменитые художники, родители Сергей Владимирович Михалков и Наталья Петровна Кончаловская – известные писатели. Культурный слой, на котором вы взросли, он благодатен, но не возникало ли препятствий в сравнении с другими однокашниками в Щукинском училище, во ВГИКе, не давила ли ваша особость?..А потом – старший брат Андрей Михалков -Кончаловский, с первого фильма успешный режиссёр...

Н.М.: Некогда было предаваться комплексам. Надо было работать.








>>> все работы aвтора здесь!






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"