№8/2, август, 2009

Послесловие к одной очень печальной истории или
не имей сто рублей, а имей сто друзей

Раиса Шиллимат

В Москве, 15 июля 2009 года, обрёл свой вечный покой Андрей Леонидович Кучаев. Он вернулся туда, куда стремился все годы жизни в эмиграции – на Родину, где, как он говорил, с ним разговаривают и лес, и камни, и птицы и земля.
Это стало возможным, только благодаря стараниям москвичей, настоящих друзей писателя, о которых он всегда много и тепло рассказывал, и которые, в свою очередь, любили его. Неоценимую роль в том, что писатель смог вернуться домой, сыграла удивительная женщина – Светлана Василенко, именно она взяла на себя всю организацию похорон.
В сложившейся, казалось, безвыходной ситуации, Светлана вместе с Игорем Иртеньевым (которому моя особая благодарность) решили написать ходатайство в администрацию Москвы о предоставлении последнего прибежища умершему эмигранту. Обращение подписали известные писатели, и мэрия выделила место на Востряковском кладбище. Союз российских писателей в лице его первого секретаря взял на себя расходы по погребению.
После похорон в Центральном доме литераторов друзья почтили его память, каждый вспоминал, когда и как познакомился с Андреем. Александр Нилин и отец Михаил Ардов были друзьями юности Андрея, другие вспоминали его начинающим писателем, а его ученики – каким он был в зените славы.
И так, история одной, очень непростой, жизни достойно завершилась.
Пользуясь случаем, хочется поблагодарить всех, кто, узнав о смерти Андрея, выразил мне соболезнования: первого секретаря Правления Союза российских писателей Светлану Василенко и сопредседателей Союза российских писателей Юрия Карякина, Юрия Кублановского, Михаила Кураева, Валентина Лукьянина, а также москвичей: Игоря Иртеньева, Бориса и Симону Крутиеров, Нину и Милу Розановых, Анатолия Королёва, Наталью Иванову и Александра Нилина, из Болгарии – Георгия Борисова, из Австрии – Марину Калашникову, из Германии: Инну Иохвидович, Даниила Чконию, Валентину и Юрия Катрихов, Генриха Шмеркина.
Как известно, мы живём не при коммунизме, и миром правят деньги, без которых не обойтись, сразу после смерти особенно. Всё упирается в них, проклятых, и умолчать об этом нельзя. Спасибо всем, оказавших мне материальную помощь в Германии:
Тамаре Стрижевской, Елене Филатовой, Марине Цвиткис, которые сделали вечер памяти Андрея на девятый день его смерти, а также присутствовавшим на этом вечере жителям Мюльхайма и Оберхаузена, собравших необходимую сумму, достаточную для приобретения урны.
Татьяну Ивлеву, взявшую на себя обязанности координатора по сбору средств в литературных кругах, а так же всех писателей, откликнувшихся на её обращение.
Евгению Жмурко, бросившую клич на сайте „Зарубежных задворок“, и её авторов, в том числе писателя из Израиля, пославшего деньги на мой адрес письмом, которое, к сожалению, выпотрошили по дороге то ли израильские, то ли немецкие мародёры.
Благодаря собранной сумме, я смогла преодолеть „бег с препятствиями“ по немецким амтам, то есть учреждениям, когда нужно ездить то в один, то в другой город, чтобы оформить (при этом каждый раз чиновники преподносили очередной неприятный сюрприз) необходимые документы, которые, конечно же, нужно оплатить. И это как раз в тот самый момент, когда в сердце отчаяние, а в голове звенящая пустота, и бьётся только одна мысль: близкого человека нет... нет... и не будет..., не надо бежать в больницу, там меня больше никто не ждёт. Всё самое страшное, непоправимое, уже произошло.
Вместе с ужасом потери на голову обрушивается бюрократия двух стран, к ней присоединяются вымогатели из местного похоронного бюро, а предаваться горю нет времени – нужно доводить дело до конца. Выход один: сжаться, то ли в кулак, то ли в комок, и, как зомби – вперёд!
Здесь самое время сказать слова благодарности в адрес дипломатов консульства России в Бонне, которые пошли навстречу, когда мне пришлось обращаться к ним, чтобы опломбировать урну.

С первого же дня, когда Андрей заболел, и врачи установили подводящий финальную черту диагноз, эта весть тут же разлетелась по городам и весям Германии.
Мой номер телефона, казалось, стал самым востребованным в стране. Меня целыми днями не было дома – пропадала в больнице, а когда вечером, наконец, возвращалась, то ещё на пороге, вместе с моими двумя котами, поджидающими у дверей, зачастую меня встречал настойчивый зуммер, а в памяти умного аппарата уже было зафиксировано с десяток звонков. Естественно, вечер был посвящён телефонным разговорам и электронной почте, которая поступала из Москвы, от близких друзей Андрея.
Я думаю, каждый по себе знает, что в моменты, когда от безысходности и отчаяния небо видится с овчинку, рад любому доброму слову. Моральной поддержкой кажется уже то, что там, на другом конце провода есть человек, готовый выслушать тебя, и – душа на распашку – рассказываешь... рассказываешь. И думаешь, что ты не один со своим горем, и что много, оказывается, хороших людей, готовых помочь в тяжёлую минуту. И свято веришь, что близкий тебе человек дорог всем.
И только потом приходит осознание, что не каждый, звонивший – искренне сопереживал тебе, что по-настоящему душевных людей – раз, два, и обчёлся, остальные всего лишь эпатируют свою чуткость. Одни понять тебя не хотят, а другие вообще тебя не слышат, и вдруг с опозданием понимаешь, что невольно втянут в некрасивую и ненужную возню.
Тебе навязчиво дают понять, что всё, что ты делаешь – не то, что надо, что они за тебя, размазню, уже всё решили, потому что знают наверняка, как сделать лучше. С почти детской непосредственностью говорят в лицо бестактности, которые можно без преувеличения назвать гадостями, и ты не знаешь, как от этого всего защититься.
Зачем звонят вдруг объявившиеся доброхоты? Чтобы получить информацию из первых, надёжных рук, и тут же, через секунду после окончания разговора, понести её дальше, преисполняясь при этом чувством собственной значимости. А потом, потирая руки, источнику информации, и без того деморализованному и растерянному, кости перемыть, до блеска, со щёткой, но для его же блага – чтобы у того остеопороз не развился.
Сдаётся мне, некоторые никогда не слышали, что есть такое понятие, как воля покойного, и что с ней принято считаться. Что религия – часть менталитета и культуры народа, и что на могилу православным людям, даже если они и не отстояли в жизни ни одной обедни, ставят кресты. По одной простой причине – памятник сразу ставить нельзя.
Как объяснить обывателю (который, между прочим, себя таковым никогда не признает), доживающему свой век в вязком кругу эмиграции, что писатель ни в коей мере не принадлежит личному составу отделения законных и незаконных жён, ушедших в небытие, как и – какой бы то ни было – национальной общине, замкнутой на себя.
Он принадлежит России, её литературе, её многонациональному народу, а значит, её земле. И чтобы не допустить ещё одной безымянной могилы на чужбине, стоило – даже став изгоем в эмигрантском кругу – сделать всё то, что уже сделано. Однажды и навсегда.


У монастырского пруда - мы вместе, без малого, год, 2005 г.


Прогулка по деревне Заарн, 2007


Москва, ноябрь, 2008


Могила Андрея сразу после похорон,
сейчас уже есть оградка.
























О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"