№5/1, 2011 - О войне и победе. Поэзия


19 апреля скончался наш старейший автор, поэт и прозаик Рафаэль Иеремиевич Шик.

Эта подборка была уже в редакции, когда пришла горькая весть: 19 апреля 2011 года на восемьдесят девятом году земной жизни ушёл Рафаэль Иеремиевич Шик. Ушёл, как и жил, достойно, спокойно, до конца исполнив свой долг: воевал, работал, любил, родил и воспитал сына Александра, дочь Ирину, внуков Мишу и Диму; написал несколько сценариев, сотни статей, множество стихов и песен, издал книгу о цирке и сборник стихов, подготовил к изданию ещё одну книгу, в которую вошли новые стихотворные и прозаические вещи. Ушёл накануне самого главного дня своего (и нашего) поколения – ДНЯ ПОБЕДЫ. Его первые стихи были написаны там, на фронте. Он был человеком из того поколения – ПОКОЛЕНИЯ ВОЙНЫ.

Наша ему БЛАГОДАРНОСТЬ и ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ.
Давид Гарбар


Рафаэль Шик
МЫ РОДОМ ИЗ ВОЙНЫ

                  Я только раз видала рукопашный,
                  Раз — наяву и сотни раз во сне.
                  Кто говорит, что на войне не страшно,
                  Тот ничего не знает о войне.
                                                      Юлия Друнина



ПРЕДВОЕННЫЙ ГОД

Едва приехали — и сразу из теплушек.
Какой-то маленький литовский городок.
— А ты чего, браток, стоишь, развесив уши?
А ну, давай сюда, делить сухой паёк!

Еще не кончился запас домашней снеди,
Ещё мерещится родная сторона.
Ещё не чуяли мы трупный запах смерти,
Ещё не знали мы, что впереди война.

1986


ПРЫЖОК

Сорок первый. Я курсант прилежный.
Сплюснутый, как блин, аэродром.
День в Торжке погожий, безмятежный,
Гром войны докатится потом.

Учит нас как прыгать с парашютом
Летчик-ас. Я помню до сих пор,
Как он смотрит исподлобья круто,
Мастер спорта, Лазарев, майор.

Сколько было в голосе металла,
Отдает приказ: «Пошел! Пошел!»
И душа от страха отлетала
Прямо в пятки или дальше в пол.

Но собрав остатки жалкой воли
До последних крох и потрохов,
Покорялся я несладкой доле
И бросался в бездну облаков.

Вот лечу, как раненая птица,
Подставляю облаку лицо,
Сам кружусь, и все вокруг кружится,
Судорожно дергаю кольцо.

Но не виден купол парашюта,
И никто не может мне помочь.
Жизни счет идет не на минуты —
На секунды.
Дальше будет ночь,
Вечная в пространстве беспредельном.
И могила где-нибудь во рву...

День светился синью акварельной,
И душа, витая в миг смертельный,
Милости просила неподдельной...
. . . . . . . . . . . . . . . .
Век прошел, а еще живу!

1994–1996



О РИФМЕ

                    А. Кушнеру

Поэты изысканней стали:
Что рифма — сплошной примитив!
Сорняк на священной скрижали,
Частушки банальный мотив.

А я находил свои рифмы,
Впадая порою в кураж,
Когда содрогался от взрывов
В четыре наката блиндаж.

И было мне не до изысков —
Не то, чтоб одрябла душа —
Мне б только хватило огрызка
Трофейного карандаша.

Мне б только прожить еще малость.
Прожить этот день, этот час.
И рифма во мне оставалась,
Пока еще дух не угас.

1996



РАДИСТ

Приказ был короток и внятен:
Пройти к врагу в глубокий тыл,
Чтоб не осталось белых пятен
В расположенье вражьих сил.

Мы шли сквозь ночь. Слепила вьюга.
Свой портативный «Северок»
Я нес, как раненого друга,
Как мать дитя, его берег.

Мы все, что надо, разузнали,
Все смог в эфир я передать.
А уходя, сам штаб взорвали
И с ним пути, чтоб отступать.

Петляя, дальше уходили
К противнику в глубокий тыл.
Он — по пятам, а мы кружили
Без крошки хлеба и без сил.

По топям, по лесам кружили.
И командир сказал: «Свяжись!
Услышишь наших — будем живы.
Не сможешь — нет надежд на жизнь».

Давно уж батарейки сели —
Совсем замолк приемник мой.
Но на меня друзья смотрели,
Смотрели с верой и мольбой.

И я вошел в эфир бездонный,
Как в утлой шлюпке в океан,
Звал и молил, как пред иконой,
Как умирающий от ран.

О это мирозданье звуков,
У каждого — своя судьба,
Свое отчаянье и мука,
Надежда, поиск, ворожба.

И я нашел! В какие сроки,
Сейчас припомнить не берусь,
Но я нашел родной, далекий
Тот позывной с названьем «Русь».

Нас вызволили. Обещали
Всех поименно наградить.
Но не затем мы воевали —
Мы рады, что остались жить.

Сменил профессий, может, триста —
Был я газетчик и актер...
Но вот профессию радиста
Ценю превыше до сих пор.

1992


СМЕРТЬ СОЛДАТА

Солдат лежал на плащ-палатке,
Стонал и пить просил всё. Пить!
Лицо избороздили складки.
Шептал: «Браток, мне уж не жить».

Нет, что-нибудь ему соврать бы,
Сострить: мол, что за чушь твердишь?
Да я к тебе еще на свадьбу
приеду, если пригласишь.

Но я сидел оцепенело,
Смотрел куда-то, чуть дыша.
Как будто видел, как взлетела
Его солдатская душа.

1944
2-й Прибалтийский фронт



ПИСЬМО

В полях позёмка мечется и стонет
И обрывает ветви на кустах.
Девятый день сидим мы в обороне,
В сырых, пропахших хвоей блиндажах.

К нам каждый день сюда приходит почта,
А то с тоски совсем бы пропадать.
Как благодарен я тебе за то, что
Умеешь ты так терпеливо ждать.

Сегодня ротный в радостном волненье
Сказал, что скоро мы намнем бока
Проклятым фрицам. Будет наступленье.
Найдётся нам работка. А пока…

Проходят дней унылые картины,
Одна другой невзрачней и мрачней.
А я все жду неписаной, единой —
Картины встречи нашей поскорей.

1944
2-й Прибалтийский фронт



ГОСПИТАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

Привезли меня полуживого
В госпиталь брезентовый в лесу,
Привезли из пекла фронтового
Прямо в рай, в зеленую красу.

Положили у палатки белой
С надписью кривой: «Санпропускник».
Так во мне все ныло и болело,
Что совсем я скуксился и сник.

Утренняя чаща оживала:
Дрозд вспорхнул, кузнечик стрекотал.
Все вокруг дышало, трепетало,
Я лежал и тихо умирал.

Из палатки пар валил клубами,
И в предбанной жаркой темноте
Появилась вдруг перед глазами
Дева в первозданной наготе,

Словно Афродита в белой пене.
А за ней другая и еще...
И мелькали, обжигая зренье,
Грудь тугая, нежное плечо.

Временами в забытье впадая,
Думал я: живу иль не живу?
То ли здесь и впрямь чертоги рая,
То ли все, что вижу, наяву?

Но одна девчонка вдруг узрела,
Что чужак втесался в тесный круг,
И, стыдливо прикрывая тело,
Стала звать резвившихся подруг.

Те в ответ: «Да что тебе он дался,
Этот весь израненный боец?
Жалко. Молодой. Отвоевался.
Не жилец на свете, не жилец».

Как пружина, воля моя сжалась,
Были в ней желанье, страсть, порыв.
Стал гнать прочь любую к себе жалость,
Стал твердить: я буду, буду жив!

Говорил себе: сдаваться рано,
Хоть едва стоишь на костыле...
До сих пор, бывает, ноют раны,
Но ступаю твердо по земле.


А девчонки те мне как-то снились,
Вновь пронзая зрение и слух,
Хоть давно, наверно, превратились
В сгорбленных, морщинистых старух.

Может, и в живых уже их нету,
И не мнилось даже ни одной,
Что меня с того вернули света
Женскою своею красотой.

1992, Баку


ПЛЕННЫЙ

Был пленный немец тощ и жалок.
«Капут, — он бормотал, — капут!»
Я протянул ему в подарок
Кисет солдатский табаку.

Скрутил он ловко «козью ножку»
И робко в уголочке сел.
Наверно, думал: ждать немножко —
Войне конец, я жив и цел!

А я скорбел о друге Мише.
Два дня назад он был убит
Фанатиком, стрелявшим с крыши.
Как вспомню — так душа болит.

Он шел со мной буквально рядом,
Вдруг вскинул руки и упал.
Стрелявший (изловить бы гада!)
Сразил парнишку наповал.

А пленный немец, встав со стула,
Дымил себе все и дымил.
И мысль меня вдруг саданула:
А если это он убил?

1944
2-й Прибалтийский фронт



БАЛЛАДА ОБ ОТЦЕ

                Может быть, так нужно: жить неслышно
                И еще неслышней умирать.
                                                Н.Тихонов


По улицам пустынным и щербатым
В заброшенном уральском городке
Гулял отец, глядя подслеповато,
На темный лес совсем невдалеке,

На красный диск, склонившийся к закату,
На тощих псов, скулящих у плетня,
На женщину, зовущую с плаката:
«Боец, иди и защити меня!»

Война шагала по Руси жестоко.
Мне было легче, я хоть воевал,
А вот отца, согбенного до срока,
Война гнала-загнала на Урал.

И прахом всё: научная работа
И аспиранты, дело жизни всей.
И главною теперь одна забота:
Как сэкономить горстку сухарей

Да табачком немного разживиться,
Не для себя — он сроду не курил,
А чтоб собрать посылку по крупицам —
И мне на фронт. Уж сколько ни просил:

Не надо. Сыт. И всем я обеспечен.
Но только зря слова свои ронял.
Еще был сыт я мудростью извечной,
Которую отец в меня внедрял.

Он истины внушал мне на латыни,
В которую был с юности влюблен,
И отзывались эхом в русской стыни
Овидий, Марциал и Цицерон.

Он тихо жил, не обнажая чувства,
Считая высшим долгом честный труд,
И верил, что словесность и искусство
Меня от всего скверного спасут.

Но сжальтесь, боги! Как-то от волнений,
А может, непосильного труда —
Отцово сердце сжалось на мгновенье,
Потом остановилось навсегда.

Мать долго мне об этом не писала —
Как удавалось бедной ей скрывать?
Писала за него, приветы слала,
Чтоб мог спокойно жить и воевать.

Он умер, как и жил, почти неслышно
Холодною, дождливою весной.
И похоронен под березой пышной,
Под черною чугунною плитой.

А я с войны вернулся невредимым,
Повсюду видя горе и разор.
И часто я с отцом своим любимым
Во сне веду неспешный разговор.

Прости, отец, за детское упрямство,
Что до тебя не смог я дорасти,
За тленность чувств, азарт, непостоянство,
За многое еще меня прости.
И если я чего-нибудь да стою,
И если стою я чего-нибудь,
Так это то, что на твоих устоях
Я завершить хочу свой бренный путь.

Лежит отец мой под березой пышной,
Идет, как прежде, жизни круговерть.
Но вот смогу ли я так:
                                жить неслышно,
Свой долг свершить
                                и тихо умереть?

1975–1998






>>> все работы автора здесь!






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"