Три белых полосы на белом фоне (спектакль «Искусство» в московском театре «Человек»)
Единственный смысл любого спектакля – это ответ на вопрос: «Что там про меня?»
Или как написал много веков назад один английский драматург:
«Что мне Гекуба? Что я Гекубе?»
Три приятеля из провинциального французского городка должны встретиться в пятницу вечером после трудовой недели, чтобы расслабиться, выпить пива и «поговорить за жизнь». Они делают так уже много лет подряд, а что ещё делать в тихом провинциальном городке? Один из них Серж, врач (актёр Владимир Довжик), второй Марк, инженер (актёр Олег Кассин) и третий Иван, продавец канцелярских товаров (актёр Алексей Шахбанов). Так начинается пьеса Ясмины Реза «Искусство» в постановке режиссера Ольги Соколовской.
Сценическое решение режиссера не ново, а просто и кубистично, как 100 лет назад у Пикассо: в левом верхнем красном квадрате сцены находится инженер в красном костюме. В нижнем правом синем квадрате сцены находится врач в синем костюме. У задней стены сцены в небольшом желтом квадрате сидит спиной к зрителям продавец канцтоваров в жёлтом костюме. А в левом нижнем углу сцены абсолютно белый квадрат, который и является главным героем пьесы «Искусство».
И всё бы было как обычно банально и скучно, если бы Серж не купил этот абсолютно белый квадрат - картину.
«Какую картину?», - спрашивает его Марк.
«Картину Андреуса!», - отвечает Серж.
«Кого? Кого?», - не понял инженер.
«Самого Андреуса!», - гордо произносит врач.
«А кто это?», - недоумённо спрашивает инженер.
«Как, ты не знаешь Андреуса?!», - потрясённо отвечает Серж. - «Ну, тогда я покажу тебе его картину», - и показывает на абсолютно белый квадрат сцены. - «Если смотреть на картину вечером сбоку, то можно заметить три белых полосы на на белом фоне. А если тебе повезёт, то ты увидишь даже, как они вибрируют...».
«И сколько же ты заплатил за это...ну, за эту так называемую картину?», - спрашивает инженер.
«Двести тысяч франков!», - гордо отвечает друг.
«Двести тысяч кусков за это... белое дерьмо?!», - недоуменно восклицает Марк.
Вот с этого и начинается спектакль! Первая метафора, почти каждому приходящая на ум – это «Чёрный квадрат» Казимира Малевича против «Белого квадрата» какого-то пока никому неизвестного Андреуса. Может быть картине уготована такая же судьба и через пару десятков лет она будет стоить 20 миллионов? Начинается конфликт мировозрений, конфликт двух полюсов: красного - земного и синего - небесного на абсолютно белом фоне. Ружьё заряжено, оно висит на стене, и в конце пьесы по законам драматургии должно выстрелить. Не буду вам дальше рассказывать сюжет, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Но конфликт между синим врачом и красным инженером глубже, чем возможная стоимость картины. Жили-были два РАВНЫХ приятеля – вместе пили пиво и обсуждали местные новости. И вдруг один из них становится «как бы выше»: он в этом что-то видит и что-то понимает, а второй становится соответственно «как бы ниже», потому что ничего в этом не видит и не понимает. Подобный конфликт общечеловечен и присущ не только интеллектуалам, но и «простым работягам». Помните, у Венечки Ерофеева в «Москва-Петушки» герой вместе с соседями по комнате в общежитии в Орехово-Зуево пил душа в душу и ссор не было никаких. И вдруг герой начинает замечать, что соседи «смотрят мне в глаза...с ожесточением людей, не могущих постигнуть какую-то заключённую во мне тайну». Потом один из соседей говорит герою: «Брось считать, что ты выше других... что мы мелкая сошка, а ты Каин и Манфред...». Потому что пиво с нами пьёшь, «а до ветру не ходишь!»
Эти же слова мог бы сказать инженер Марк врачу Сержу. Разные страны, разные времена, разные социальные слои, но отношения между людьми независимо ни от чего остаются одинаковыми. Найденная режиссером и актёрами константа человеческих отношений делает спектакль понятным и во Франции, и в России, и в Японии и даже в Африке.
«Свобода – это просто отсутствие выбора», - иронично сказала мне одна знакомая после спектакля, а вовсе не много выборов, как мы привыкли думать. Когда вдруг появляется выбор – становится тяжелее жить. Тяготы этой теперь уже конфликтной жизни пытается сгладить конформист Иван, которого в конце концов проклинают те, кого он хочет помирить. Вот ещё одна общечеловеческая константа спектакля.
Пьеса «Искусство», конечно, чисто французская и по игре ума и изощрённости чувств.
В начале спектакля мне показалось, что тема несколько надумана, но игра всех трех актёров настолько хороша (и особенно, когда ты видишь её с близкого расстояния в камерном театре), что постепенно втягиваешся в эту игру сам. Конечно, с точки зрения раскрытия актёрского потенциала, роль конформиста Ивана более выгодна, там больше возможностей и оттенков, чем в роли «прямого как танк» инженера или философствующего эстета-врача.
И актёр Алексей Шахбанов блестяще справляется с этой ролью, тем более что его партнёры тоже играют свои роли со страстью, присущей ортодоксам.
Я сидел и всё время думал, чем же закончится спектакль, когда же выстрелит картина, лежащая на сцене?
Невозможность определить финал спектакля (а он необычен) - это верный признак хорошего режиссерского решения.
На мой взгляд, в спектакле слишком много мужской, агрессивной и «петушиной» энергии и не хватает чуть-чуть мягкого, демпфирующего женского начала. Женщины мелькают только в яростных разговорах мужчин, однако в спектакле не участвуют. Это и подруга инженера Паола, отгоняющая небрежно сигаретный дым, но говорящая Сержу «Ничего, ничего, Вы курите, курите...». И невеста конформиста-продавца Ивана, которая «совершенно случайно» является племянницей владельца фабрики, где будет работать Иван. И жена эстета-врача, которая говорит, что по субботам неплохо бы погулять с детьми, т.к. дети должны хоть иногда видеть своего папу, а не чужого.
Мне показалось, что эти три женщины Едины, как Господь Бог, в одном лице. И эта триединая «подруга-невеста-жена» в абсолютно белых одеждах, должна молча появиться на сцене. Она вытягивает в стороны руки, как Иисус Христос, и образует из одежды белый квадрат (вот она метафора с белой картиной). А мужчины должны подойти к ней и мы увидим три полосы на белом фоне: красную, желтую и синию. В конце спектакля, в сущности, так и происходит: мужчины сбрасывают свои пиджаки и бросают их на лежащую на полу картину. И мы видим три ярких цветовых пятна на белом фоне: красное, желтое и синее.
В театр стоит ходить ещё и затем, чтобы посмотреть на лица зрителей. Это лица в основном молодых людей, сформировавшихся в конце буйных 90-х годов прошлого века и тихого десятилетия в начале нынешнего тысячелетия. Молодежи в России сейчас особенно трудно жить, даже труднее чем пенсионерам, потому что уровень претензий у молодых во все времена высок в силу возраста, а возможностей для реализации себя как личности не очень много. Все поглощены зарабатыванием денег и земными заботами. Тем более было интересно посмотреть, кого волнуют «три белых полосы на белом фоне». Оказалось, что многих: зал был полон, ни одного свободного места, а долгие аплодисменты после спектакля, премьера которого состоялась 5 лет назад, говорят о его продолжительном и устойчивом успехе.
Роман Виктюк обещал как-то (во сне) автору пьесы «Служанки« мусье Жану Жене привести в театр 20-летних! И он сдержал своё обещание! Я не знаю какие сны видит (и видит ли?) режиссер спектакля «Искусство» Ольга Соколовская, но она могла бы точно так же пообещать автору пьесы мадам Ясмине Реза привести в театр 20-летних!
На следующий день, будучи под впечатлением спектакля «Искусство» я пошёл на выставку Левитана на Крымском валу в предвкушении одинокого гуляния по пустым залам Третьяковки и наслаждения милыми мне пейзажами. Каково же было моё удивление, когда вместо «милых мне пейзажей» я увидел длиннющую очередь к Левитану, состоящую из тех же молодых лиц. Меня это вовсе не огорчило, а порадовало, потому что несмотря ни на что, как сказал поэт, «какие хорошие выросли дети».
После спектакля я подумал: а что там про меня? Кто я: синий врач, красный инженер или жёлтый торговец канцтоварами? Скорее всего что-то среднее между вторым и третьим. А так хочется быть первым: купить за 135 миллионов картину любимого мной Густава Климта «Золотая Адель» и выставить её для зрителей в музее австрийского и немецкого искусства на Пятой авеню. Но иногда вечером, по пятницам, «вместо совместного питья пива душа в душу», приходить туда с друзьями (синим врачом, красным инженером и желтым торговцем канцтоварами) и смотреть на «Золотую Адель» сбоку. Если нам повезёт, то мы сможем заметить, как она дышит.
И я благодарен спектаклю в театре «Человек» за то, что он вызвал во мне это «новое желание». Потому что Смерть, как сказала Лиля Лунгина в фильме «Подстрочник» – «это отсутствие желаний», а Жизнь, соответственно, – это возникновение новых желаний.
