№3/2, 2012 - 15 марта исполняется 77 лет Давиду Гарбару
Грета Ионкис Живут в душе стихи...
К одним стихи приходят на школьной скамье, другим Муза является в зрелые годы. Давид Гарбар причастился поэзии, имея за плечами немалый жизненный опыт. Не сразу решился сказать: «Я отдаю стихи на суд людей».
Напрасно искать в стихах Гарбара приметы его романтической профессии (он прошел путь от полевого геолога до ученого, автор двух диссертаций, доктор геолого-минералогических наук). Разве что в полувенке сонетов, посвященных друзьям, блеснет «лейсточка слюды»:
Что век людской – лишь лейсточка слюды.
А жизнь единая – лишь доля лейсты.
В стихотворении «Профессия» есть тому объяснение:
Романтика костров, поэзия палаток...
У этой «лирики» недолог век.
Поэт благодарен профессии лишь за одно – за возможность «быть свободным и с Богом говорить...»
Беседы с Богом выдают в Гарбаре поэта-философа и ... иудея. Перед нами сборник русскоязычного еврейского поэта.
Значительная часть стихов посвящена современному и древнему Израилю, его народу, его истории, Иерусалиму: «Земля Израиля», «Детям Израиля», «Я видел чудо – снег в Иерусалиме», «Благословенна ты, о тень Негева», «День Холокоста», «Армагеддон» и другие. Но и в стихах, тематически не связанных с Израилем, живет дух еврейства. Он сказывается в особой мудрости, печальной – с горчинкой – мудрости, которой дышат лучшие стихи сборника.
На мой пристрастный взгляд, лучшими являются короткие стихи, лаконичные, ёмкие, но с глубоким подтекстом, вроде этого:
Извечен крови ток. Извечен жизни бег.
Извечен и вопрос: зачем ты, человек?
В стихах Гарбара много вопросов, обращённых к читателю и побуждающих его задуматься о главном: что нужно человеку, чтобы жить? Что держит человека на земле? Что наши знания?
В стихах ощутимо течение времени, не его стремительный бег, а струение, потому ключевым словом становится «шелест». Отлетающие дни уподобляются шелесту листвы, вначале зелёной, затем желтеющей и опадающей, уносимой ветром, а то ещё шелесту страниц, будто поэт листает Книгу Бытия. Отнюдь не новый мотив конечности человеческого пути звучит у Гарбара очень лично, поэтому его стихи волнуют и трогают. «Не годы нас старят, а мысли», «Всё отошло и отзвучало», «Слетают дни, как старая листва», «Уходим – будто бы вода в песок».
Всё кончено. Казалось, дней песок
Заносит медленно следы былого.
Горечь ухода, горечь утрат и расставаний в стихах Гарбара не рождают бурного отчаяния, стихи написаны скорее в русле пушкинского признания: «Печаль моя светла...».
Иногда в стихотворении угадывается парафраза уже известного. Мы знаем, что поэзия «концептуалистов» вся построена на заимствованиях «чужого авторского слова». Здесь же – иной случай. Гарбар не столько включает чужое слово, переосмысливая его и трансформируя в новом контексте, сколько откликается на чужое слово, подхватывая, продолжая, развивая тему.
Поэтические переводы с немецкого, или переложения, как их называет автор, составляющие значительную часть сборника, знакомят читателя с поэзией Розы Ауслендер, с отдельными стихами Пауля Целана, Ингеборг Бахман, Нелли Закс. На Западе, в Германии, их имена давно известны, оценена и мера дарования каждого из них. Но для нас это новые имена. Заметна духовная близость переводчика названным поэтам, а это уже залог успеха, во всяком случае его непременное условие.
Есть множество подходов и требований к поэтическому переводу (несомненно, это искусство особого рода). Давно существует форма «подражаний». У наших классиков встречаются вольные переводы «из Шиллера», «из Байрона». Переложения Гарбара – из этого ряда.
Сейчас много говорится и немало делается для наведения мостов между народами. Культурные мосты существовали давно. Отправляясь в путь, в новые регионы культуры, хорошо иметь надёжных проводников. Думаю, Давид Гарбар со своими «переложениями немецких поэтов» совсем неплох в этом качестве.
К одним стихи приходят на школьной скамье, другим Муза является в зрелые годы. Давид Гарбар причастился поэзии, имея за плечами немалый жизненный опыт. Не сразу решился сказать: «Я отдаю стихи на суд людей».