№4/2, 2011 - Из истории литературы

Грета Ионкис
Викторианская Англия: три сестры – не по Чехову

История Шарлотты (1816-55), Эмили (1818-48) и Энн (1820-49) Бронте – самая волнующая и загадочная страница английской литературы. Мне повезло прикоснуться к ней: 20 лет назад довелось участвовать в первом издании трёхтомника «Сёстры Бронте», предпринятого издательством «Художественная литература».

Вступление сестёр в литературу было мгновенным, таким же внезапным был и их уход. Дольше всех сияла на литературном небосклоне звезда Шарлотты, автора романа «Джейн Эйр». Но скупо отмеренные им судьбой годы они использовали так, как если бы прожили долгую жизнь. Единственное произведение Эмили «Грозовой Перевал» - одно из самых великих и самых таинственных в мировой литературе. Эмили и Шарлотта Бронте – признанные классики, а Энн, «надёжно укрытая безвестностью», ибо её талант был не такой яркий, - значительная викторианская писательница.


Факты и легенды

Любая гениальность притягивает легенды. Легенды ведь – обычный способ запечатлеть проявление гения в тех людях, которые не поддаются обычному описанию, пренебрегать легендами не стоит. Они стали складываться сразу после безвременного ухода сестёр и их единственного брата небесталанного, но не состоявшегося художника Патрика Брэнуэлла (1817-48). Многие поколения биографов и литературоведов размышляют над феноменом этой семьи, собирая по крупицам всё, что может объяснить загадочную и трагическую судьбу сестёр. Более всего легенд породила личность Эмили, хотя она сама полагала, что её жизнь «лишена каких-либо событий». В позднем, легендарном свете она предстаёт монолитом самобытной силы. А что могут поведать факты?

Глава семейства Патрик Бронте, ирландец, сын бедного фермера-протестанта, обладал прирождённым аристократизмом. С помощью благотворителей он смог поступить в кембриджский колледж Св. Иоанна, успешно закончил курс и был рукоположен. Шесть лет спустя викарий женился на методистке Марии Брэнуэлл, дочери скромного торговца из Корнуэлла. Он безуспешно пробовал себя на литературном поприще, мечтал о солдатской доблести и воинской славе. Но судьба распорядилась иначе. Патрик Бронте получил собственный приход в суровом северном краю в деревушке Хоуорт среди вересковых пустошей Йоркшира, когда он уже был отцом шестерых детей, младшей Энн исполнился год.

Мрачный дом священника постройки ХV в. находился рядом с кладбищем, на котором упокоятся один за другим все Бронте за исключением Энн. Злой рок преследовал семью. В 1821 году от чахотки умерла жена Патрика, которую он любил. После смерти жены отец определил четырёх девочек в частный приют Коун-Бридж для детей бедного духовенства. Школы подобного типа, где детей морили голодом и строгим уставом, описал Диккенс. Вскоре болезнь унесла двух старших дочерей. Мэри и Элизабет не выдержали, а едва живых девятилетнюю Шарлотту и семилетнюю Эмили отец успел спасти, забрав домой. Несколько лет он сам занимался их образованием. Он отличался чудаковатостью и после смерти жены всё больше погружался в одиночество, но легенда о его деспотизме и самодурстве лжива. Будучи человеком, несомненно, одарённым и к тому же либеральных взглядов, он предоставлял детям абсолютную свободу в выборе книг (у него была обширная библиотека) и откровенно обсуждал с ними прочитанное. Еженедельно в дом доставляли три газеты, и отец постоянно знакомил детей с парламентскими дебатами. Эти беседы развили в них независимость суждений, уважение к личности, к поступку.

Воображение молоденьких сестёр питали, конечно, не только книги и разговоры, но и сам их уединённый дом, открытый всем ветрам и непогоде, народные предания, знатоком и неутомимой рассказчицей которых была их немолодая служанка Табби, ставшая членом семьи. Кладбищенские могилы, заглядывавшие в окна, навевали грусть, рождали мысли о неотвратимости смерти. Дети росли на природе, она формировала их мир. Дом стоял на отшибе, у городской черты, дальше простирались пологие отроги гор, поросшие мхом болота, вересковые пустоши. Зимой не было ничего печальней; летом, когда цветущий вереск образовывал розовый, бледно-лиловый, а то и багряный ковёр, ничего очаровательней этих ложбин, запертых в холмах, этих гордых круч. Это было излюбленное место длительных прогулок Патрика Бронте и его подрастающих детей. Здесь рождалось чувство свободы.

Летописцем семьи стала Шарлотта, она вела дневники; будучи самой активной и общительной, имела подруг (в отличие от Эмили), вела переписку с ними. Игра, придуманная в детстве, продолжалась в юные годы. Они сочиняли чудесные истории, придумав фантастические страны и населив их экзотическими персонажами: Ангрия, королевство затерянное в южных морях, – владения Шарлотты и Патрика Босуэлла, а суровый северный остров Гондал – Эмили и Энн. Это был яркий мир, наполовину созданный буйной фантазией подростков, наполовину вычитанный из книг, где Вальтер Скотт соседствовал с Анной Радклиф, создательницей «романов ужасов», а Оссиан – с Байроном. В этих историях ожил романтический дух старинных народных баллад, ирландских легенд и преданий. Значительная часть стихов Эмили связана с сагой о Гондале. Крошечные самодельные книжечки, куда Шарлотта записывала свои истории, сохранились до наших дней. «Мало кто поверит,- писала в дневнике Шарлотта,- что воображаемая радость может доставить столько счастья». Видимо, прежде, чем записать, они разыгрывали свои «странные пьесы».

По признанию Шарлотты, она жила в вымышленном мире до 23-х лет, а Эмили и Брэнуэлл остались пленниками сказочных стран на всю жизнь, для Энн, менее эмоциональной, всё это было игрой и ушло с детством.

Семья Бронте не имела дохода, и дети должны были думать о будущем сами. Какие перспективы открывались перед ними? Что могло их ждать? Работа кухарки, няньки, модистки, шляпницы? Неприемлемо. Осталось выбирать между горничной и гувернанткой. Шарлотта, в маленьком теле которой таился неукротимый дух, предпочла стать учительницей и в 1831 г. отправилась в школу мисс Вулер в Роу-Хед. Окончив её, она некоторое время обучала своих младших сестёр, а затем летом 1835-го её пригласили в ту же школу помощницей мисс Вулер. С нею поехала и Эмили как пансионерка, но вскоре заболела и вернулась в родной Хоуорт, её место в школе заняла Энн.

Жестокая бедность вынуждала сестёр, на редкость привязанных друг к другу, то и дело расставаться, нанимаясь в услужение в богатые дома к чужим во всех отношениях людям, нередко терпеть унижения и обиды. Бремя учительства, которое они взвалили на себя, было нелёгким, но они готовы были тянуть лямку. Преподавание малым детям не было для сестёр Бронте «сплошным удовольствием», но чтобы руководить старшими, не хватало образования. Между тем, у Шарлоты возникает идея открыть в Хоуэрте свою школу, тогда они могли бы не разлучаться. Шарлотта и Эмили отправляются в Брюссель в пансион мосье Эгера совершенствоваться во французском языке. Вскоре Эмили занемогла и вернулась в Хоуорт.

Едва оправившись, она взвалила на себя все заботы о доме, о слепнущем отце и неудачнике-брате. Будучи гувернёром, Брэнуэлл влюбился в хозяйку, и ему было отказано от дома (случай не редкий в те времена, если вспомнить судьбу немецкого поэта Гёльдерлина или участь Жюльена Сореля в романе Стендаля «Красное и чёрное»). Молодой Бронте утратил волю к жизни, запил и пристрастился к опиуму. Шарлотта стыдилась брата, а Эмили преданно ухаживала за ним, сгорающим от чахотки. Сама безнадёжно больная, она находилась при нём до последнего часа и помогла подняться, чтобы встретить смерть, как он того хотел, стоя.

Каждое утро, встав раньше всех, она растапливала печи, замешивала и пекла хлеб и успевала переделать уйму домашней работы, прежде чем состарившаяся служанка Табби появлялась в кухне. Её часто бил озноб, она непрерывно кашляла, но не позволяла никому жалеть себя. «Она выглядит очень-очень исхудавшей, - с тревогой пишет Шарлотта подруге. – Но бесполезно расспрашивать её. Ответа не последует. Ещё бессмысленнее рекомендовать лекарства».

Утром 18 декабря 1848 года Эмили поднялась как обычно, а после завтрака взялась за шитьё, и только по прерывистому дыханию, мертвенной бледности и особому блеску глаз было заметно, что ей совсем худо. Она угасла с последним лучом зимнего солнца.

Рождество 1848 года Патрик Бронте встречал в обществе двух дочерей – Шарлотты и Энн. Весна 1849 года стала последней и для Энн. Она провела её на морском побережье. Надежды, связанные с поездкой на курорт, не оправдались: туберкулёзный процесс зашёл далеко. В мае её похоронили вдали от дома.

В 1855 году рядом с матерью, братом и сёстрами положили Шарлотту, умершую на тридцать девятом году жизни, едва успевшую познать литературный успех, вкусить радостей домашнего очага и счастья будущего материнства (за год до смерти она вышла замуж за викария Николса, преемника её отца). Таковы суровые факты недолгой жизни сестёр Бронте, факты внешней истории. Но куда важнее, куда богаче была внутренняя жизнь сестёр, как высоко пылал огонь их духа!


Литературный дебют

Начало литературной деятельности и известности сестёр положила случайность. Осенью 1845 года Шарлота обнаружила тетрадь со стихами, написанную почерком Эмили. Она и до этого знала, что сестра пишет стихи, но эти показались ей особенными: «Они были лаконичны, жёстки, живы и искренни. А для меня они звучали особой музыкой, дикой, меланхолической и возвышенной». Стихи были и у Энн. Да и сама она давно писала стихи и даже в 1831 году осмелилась обратиться с письмом к поэту-лауреату Саути.

Почему не попытаться издать сборник? Труднее всего было добиться согласия Эмили, но Шарлотте удалось. Придумали псевдоним, скрыв за ним женскую сущность. Неспроста. Шарлотта запомнила ответ Саути: «Поэзия – не женское дело!» В январе 1846 года сборник «братьев» Белл увидел свет и удостоился рецензии в известном журнале «Атенеум». Рецензент особо выделил стихи Эллиса Белл, т.е. Эмили, «чей беспокойный дух создал такие оригинальные стихотворения». Приведём лишь две строфы из стихотворения «К воображению»:

Когда на склоне дня устану
Смотреть, как беды семенят,
Когда в тоску, как камень, кану –
Ты позовёшь меня назад.
Я не одна, и мрак не мрак,
Когда зовёшь меня вот так.
. . . . . . . . . . . . . . . .

Пусть призрачна твоя услада,
Но ты приходишь в добрый час.
Ты сердцу ждущему награда,
Ты божества блаженный глас;
Ярчайший сон бессонных вежд,
Надежда в мире без надежд.

(Пер. Т. Гутиной)

Успех окрылил «братьев». В письме издателям Шарлотта спрашивает, а не заинтересует ли их проза Каррера, Эллиса и Эктора Белл. Она имела в виду свой первый роман «Учитель», «Грозовой перевал» Эмили и «Агнесс Грэй» Энн. Роман Шарлоты был отклонён, а два других увидели свет в 1847 году.


Проза Шарлотты Бронте

Её перу принадлежат четыре романа: «Джейн Эйр» (1847), «Шерли» (1849), «Городок» (1853), «Учитель» опубликован посмертно. Знаменитый автор «Ярмарки тщеславия», ироничный Теккерей рыдал над «Джейн Эйр», не зная, поначалу, кто скрывается под псевдонимом Каррер Белл, но догадался, что автор – женщина.

У каждого писателя есть «своя» книга, в которой его талант, ум, душа воплощаются особенно полно. У Шарлотты Бронте – это «Джейн Эйр». Этот роман в Англии изучают в школе, его бессчётно раз переиздавали на разных языках, экранизировали. И даже те, кто его не прочёл, знают о маленькой невзрачной гувернантке, нашедшей после многих горестей своё счастье.

Правда этой книги – в правде чувства. От этой правды минутами захватывает дух. Эти страницы, полные неувядающего очарования, породило на свет сильное и страстное сердце, ум, который не мудрствовал лукаво, буйная фантазия, вызвавшая к жизни демонически прекрасного Рочестера и трогательную, некрасивую, но прекрасную в своей любви и стойкости Золушку - Джейн Эйр.

Самой сильной и самой оригинальной стороной дарования Шарлотты Бронте было изображение внутреннего мира человека. По своей сути все её романы – это растянувшаяся автобиография, в которой герои и героини обнажают чувства и переживания самой их создательницы. Опыт несчастливого, трудного детства и в доме, и в школе, где было не только голодно и холодно, но страшно, где у неё на глазах гибли сёстры и близкие подруги, позволил ей создать убедительные, волнующие в своей правдивости образы детей. И даже изображая такую романтическую тему, как любовь, страсть, она, оставаясь романтиком, пролагала путь для будущих художников-реалистов.

«Помню трепетное, хрупкое созданье, маленькую ладонь, большие честные глаза. Пожалуй, главной чертой её характера была пылкая честность. … Ничуть не поступившись своим независимым, неукротимым духом, она творила суд над современниками, с особой чуткостью улавливая в них заносчивость и фальшь. Она мне показалась очень чистым, возвышенным и благородным человеком. В её душе всегда жило великое, святое уважение к правде и справедливости». Такой Шарлотта Бронте запомнилась Теккерею, такой он запечатлел её в некрологе, потрясённый её ранней, такой безжалостной кончиной.


Магический реализм романа «Грозовой перевал»

Признанный апостол романтизма, немецкий философ Шеллинг считал, что «всякий великий поэт призван превратить в нечто целое открывшуюся ему часть мира и из его материала создать собственную мифологию». Это и сотворила Эмили Бронте в своём единственном романе. Часть мира, в котором протекли её годы, была невероятна мала, тем поразительнее мощь её таланта. Реальные жизненные конфликты в её романе мифологизированы, благодаря чему их масштабы гиперболизируются, частное оборачивается всеобщим, быстротекущее время – вечностью. «От начала до конца в её романе ощущается этот титанический замысел, - пишет Вирджиния Вульф, - это высокое старание сказать устами своих героев не просто «Я люблю» или «Я ненавижу», а «Мы – род человеческий», «Вы, предвечные силы»… Этому впечатлению способствует сам поэтический строй романа. «Эмили Бронте – самая поэтичная из всех наших романистов», - таково единодушное мнение критиков.

Две главные темы сплетены в книге: тема любви и тема униженных и оскорблённых. Дочь состоятельного владельца Грозового Перевала, своевольная Кэтрин Эрншо, поистине дочь или дикий цветок этой суровой земли, и его приёмыш, подобранный в трущобах Ливерпуля, Хитклиф, чьё имя означает «утёс, поросший вереском», – главные герои романа. Детьми они сразу потянулись друг к другу, а смерть старого Эрншо ещё больше сблизила их. Только сообща они могли противостоять жестокости людей, во власти которых оказались. В совместном бунте крепнет их союз, они не мыслят свою жизнь один без другого. Внезапное исчезновение Хитклифа повергает Кэтрин в уныние.

Знакомство с Линтонами, владельцами Мызы Скворцов, расположенной в долине, вводит её в новый мир, поначалу ошеломивший и прельстивший Кэтрин роскошью и утончённостью. Не без сомнений и колебаний она принимает предложение покорённого ею Эдгара Линтона. Кэтрин быстро поняла, что райские кущи Скворцов, поманившие её, оказались золотой клеткой.

Возвращение разбогатевшего Хитлифа, пропадавшего долгих три года, нарушает шаткое равновесие в отношениях между Кэтрин и Эдгаром, формулу которых вывела старая нянька: «Не репейник склонился к жимолости, а жимолость обвилась вокруг репейника».

Безумная радость встречи с Хитклифом сменяется отчаянием из-за невозможности сохранить его подле себя. Мысль стать его возлюбленной, тайной или явной, даже не возникает. Мнимые ценности Мызы Скворцов, вставшие между нею и Хитклифом, окончательно померкли, рассудок её мутится. Спустившись с Грозового перевала в долину, предав Хитклифа, Кэтрин изменила своей сущности и обрекла себя на погибель. «Мы с ним одной крови», «Я и есть Хитклиф», - твердит Кэтти в бреду, умирая.

Лишившись Кэтрин, Хитклиф встаёт на путь мщения и переживает ту же драму, что Кэтрин, - драму измены самому себе: бунтарь превращается в тирана. Несмотря на примиряющий финал, от романа исходит «ужас великой тьмы», как выразилась Шарлотта.

Сомерсет Моэм, включивший «Грозовой перевал» в десятку лучших романов мировой литературы, был уверен, что своих героев Эмили нашла в потаённых глубинах собственной души. В отличие от Флобера, на весь мир объявившего: «Эмма Бовари - это я», целомудренная Эмили не могла себе позволить настолько обнажить душу. Но и укрывшись за двойной маской (эту роль играют два рассказчика), она не смогла скрыть терзавшую её боль.

Магический реализм Эмили Бронте позволил ей «возвысить» характеры, запечатлённые в «Грозовом перевале», над историческим бытом, и это сделало её роман в известном смысле «вечным». С диких вересковых пустошей Йоркшира Эмили Бронте шагнула в бессмертие.


В тени сестринской славы

«Агнесс Грей» и «Незнакомка из Уайльдфелл-Холла» - романы Энн Бронте на русском языке появились впервые 20 лет назад. Забытые на протяжении долгих лет, они вновь обретают своего читателя. Что привлекает в истории скромной гувернантки, рассказанной столь непритязательно и просто в «Агнесс Грей»? Что помогло Дэвиду Конрою сделать увлекательный телефильм о «Незнакомке из Уайлдфелл-Холла», а Кристоферу Фраю написать сценарий для него?

Подлинность жизненного опыта придаёт романам Энн особый лиризм, проникновенность звучания. И не столько полёт творческого воображения, сила и смелость которого так ярко проявилась в «Грозовом Перевале», в романтической струе «Джейн Эйр», сколько будничность повседневной реальности, окрашенная дымкой грусти, – вот, что составляет достоинство книг младшей сестры. Она всегда оставалась «третьей Бронте», на положении Золушки. Настала пора вознаградить её хрустальной туфелькой, поскольку она достойна её.



>>> все работы aвтора здесь!






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"