№4/2, 2011 - Поэзия

Гея Коган

Хоть праздновать, хоть печалиться -
за всеми заносит след;
а прошлое возвращается,
зовёшь его или нет.
И не виноватым школьником
пройти испытанья вновь -
идёт оно, как Раскольников,
туда, где пролита кровь.
Придёт по известным признакам,
которых не побороть,
и не бестелесным призраком -
идеей, одетой в плоть.

Растрогают ли историю
молитвы и детский плач?
Взгляните: над крематорием
на крыше сидит скрипач.
Под куполом неба, выше ли,
куда не попасть пока;
скажите, что вы услышали
в рыданье его смычка?

Владеть всепланетным поданством
когда-то приговорён,
бездомностью - не безродностью
гордится немного он.
Но издавна небожителей
скрывает угарный дым.
В Париже, Нью-Йорке, Витебске
он будет для всех чужим.

Навеки клеймённым памятью
звук скрипочки всё слышней,
а сколь ни стоять на паперти -
любви не дадут на ней.
И прошено ли - непрошено,
возникшее невзначай,
хитро ухмыльнётся прошлое
на наше ему: "Прощай".

Мир сделать пытались лучше мы
и впрок наломали дров,
но стелется копоть жгучая
от наших былых костров,
а значит, спросить нам не с кого
и самым суровым днём.
Мы словно подходим к зеркалу
всё ближе, и видим в нём ...


***

Вам уже не собрать урожай с этих бедных полей,
посадили не то и не так - сколько тщетной работы!
Прежде жили не лучше, не праведней, но веселей -
мы по крайности душу могли отвести в анекдотах.

Утолённая страсть: как достать до ближайшей звезды,
с нижней полки схватить, что на ней одиноко лежало.
И не с тех ли посадок сегодня срываем плоды:
нехватает добра и терпенья, а хлама - навалом.

Лишь вражду высевают на улицах и площадях,
проявляют усердье, ещё не очнувшись от сплина.
Но, где семя упало, там всходят безумье и страх,
ибо запах разбоя пьянит посильней героина.

И опять надо всем неизменное: "Кто виноват?"
"Ну конечно, не я, в этом нет и крупицы сомненья!
Это ты, мой заклятый, незваный, неназванный брат,
на меня непохожий, и это уже - преступленье".

Сейте ненависть - в этом вам опыта не занимать,
собирать урожай, как и водится, будут другие;
а равнина под снегом невинно бела, как тетрадь.
Клинопись воронья. И деревья,
их души нагие.

Вам уже не собрать урожай с этих бедных полей,
посадили не то и не так - сколько тщетной работы!
Прежде жили не лучше, не праведней, но веселей -
мы по крайности душу могли отвести в анекдотах.

Утолённая страсть: как достать до ближайшей звезды,
с нижней полки схватить, что на ней одиноко лежало.
И не с тех ли посадок сегодня срываем плоды:
нехватает добра и терпенья, а хлама - навалом.

Лишь вражду высевают на улицах и площадях,
проявляют усердье, ещё не очнувшись от сплина.
Но, где семя упало, там всходят безумье и страх,
ибо запах разбоя пьянит посильней героина.

И опять надо всем неизменное: "Кто виноват?"
"Ну конечно, не я, в этом нет и крупицы сомненья!
Это ты, мой заклятый, незваный, неназванный брат,
на меня непохожий, и это уже - преступленье".

Сейте ненависть - в этом вам опыта не занимать,
собирать урожай, как и водится, будут другие;
а равнина под снегом невинно бела, как тетрадь.
Клинопись воронья. И деревья,
их души нагие.


Обзорная экскурсия

Нас гид торопит, точный, как цитата.
Обзорная экскурсия. Париж.
Дом инвалидов. Лувр. Озноб Монмартра
и наш полёт над чешуёю крыш.
А взгляд не в силах поспевать за словом,
остановить мгновенье, вникнуть в суть.
Здесь - постоять, туда - вернуться снова;
но ждёт автобус и - в обратный путь.

И вновь обзорно: детство, снег, салазки,
осенний парк с мозаикой листвы;
тарелка с кашей, доброй няни сказки
и сон послеобеденный, увы!
Вот палочки в тетради: поначалу
вкось-вкривь под непослушною рукой.
Директор. Танцы в холодке спортзала
и долгожданный вечер выпускной.

Казалось, время приостановилось:
мечты о лете, классная доска...
А оказалось, что оно вместилось
в одну руладу школьного звонка.
И новый гон: экзамены, зачёты,
весёлые гулянки, а потом,
как остроумно высказался кто-то,
мгновения позора и - диплом.

Работа. ЗАГС и первенца гуленье:
"агу" и "мама". Счастье - не вздохнуть.
Родной комочек, жмущий на колени
(зато потом когда-нибудь - на грудь).
Быстрей, быстрей - так по музейным залам
толпу ведёт нетерпеливый гид.
Нам жизнь лишь очень бегло показала
сокровища, которые хранит.

Подробности, оттенки, полутени
растаяли, едва коснувшись глаз.
Событья, как распавшиеся звенья,
остались грузом в памяти у нас.
Мне не по росту возраст, не по праву:
в шагу просторно, а в лопатках жмёт.
Пусть жизнь меня, как двоечника завуч,
захочет на второй оставить год.

За мной лежит стежками за иголкой
моих следов прерывистая нить.
Там постою, сюда вернусь надолго,
а в те места не буду заходить,
где силуэт маячит одиноко:
поникли плечи, затуманен взгляд.
Смотрю, как в приближающий бинокль,
чуть-чуть вперёд, а более - назад.


* * *

Не спорю: права-не права...
Лежат черепки между нами.
Мы в ссоре с тобою, Москва,
а ссорятся только с друзьями.

От наших несчитанных встреч
в итоге осталось немного:
твоя нараспевная речь,
моя - пузырьками - тревога.

И каждая встреча была
оборвана окликом внятным:
тебя увлекали дела,
а я возвращалась обратно;

но соединения дар
на час ли, на день, на неделю
венчал Чистопрудный бульвар
с прохладной и ясной купелью.

Вовсю голубели пруды,
и, не предвещая раздора,
наш лик проступал из воды,
как снимок из фотораствора.

Я кожей вбирала тебя
с открытостью исповедальной,
и каждая площадь твоя
в то время была театральной.

Но век ли тебя обманул
иль мы обманулись в нём сами:
лишь сдавленный рыночный гул
разносится над площадями;

идёт нескончаемый торг -
вот новой эпохи примета,
и падает жизнь на лоток
дешёвой разменной монетой;

и простоволоса беда,
и скрещены над головами
кровавое знамя стыда
и гибели чёрное знамя.

Ты черни безликой толпой
кичишься, как прежде князьями.
Сегодня мы в ссоре с тобой,
но ссорятся только с друзьями.


Ожидание

Сыновья уходят вечерами
пить страстей зелёное вино,
где заката огненное знамя
плещется, в глазах отражено.

И уже привычно, не мигая,
наблюдать, припав щекой к окну,
как они пружинисто шагают
каждый раз как будто на войну.

Комната, подёрнутая дымкой,
связь вещей утратив до поры,
кажется рассыпанной картинкой
детской занимательной игры.

Книга на заложенной странице
снова закрывается сама.
Время то стреножено, то мчится:
стрелки сходят, видимо, с ума.

Мальчики приходят ранней ранью
веселы и доверху полны
ценными трофеями познанья:
каждый раз победно, как с войны.

Открывают двери осторожно -
не спугнуть квартиры чуткий сон,
не поняв простого: невозможно
разбудить того, кто сна лишён.

...Ах, как несравненно, как блаженно
губкой тела впитывать покой.
В детстве засыпаешь так мгновенно -
на подушку мокрою щекой.


* * *

Над городом снежно, над городом вьюжно,
В домах зажигают огни.
Февраль, мой попутчик, мне к дому не нужно,
Подальше меня замани.
Задерни свой легкий, танцующий полог,
Тропинки запутай у ног.
Ты так же обманчив, как век твой недолог,
И так же, как я, одинок.
Дружок, не грусти, нам с тобой по дороге
До самого Судного дня.
Зачем же глаза твои, светлы и строги,
С укором глядят на меня?
Ты помнишь суровое слово „расплата“
И думаешь, это про нас.
Все проще, я буду одна виновата,
Я знаю, так было не раз.
Но я еще помню тот берег пологий,
Просоленный крепко волной,
Куда невзначай занесли меня ноги
Заплаканной ранней весной;
Где, вея песок наподобие праха
На гребнях дымящихся дюн,
Был ветер задирой, не знающим страха,
И неосмотрительно юн.
Качалась вода с темной примесью неба,
И густо позвякивал лед,
Но воздух колючий не снежным, а вербным
Казался весь день напролет.
Раздуй же шальное метельное пламя,
Вчера еще робок и тих,
Даруй мне такую же цепкую память
О сумерках улиц твоих;
Засыпь мне глаза порошением быстрым,
Чтоб я потеряла свой дом.
Я скоро сама разгляжу твою хитрость
И вспомню, что он за углом.


Вода

Ноги опустив рывком с кровати,
долго тапки шарить на полу,
и сквозь тьмы мохнатые объятья
добрести к кухонному столу,
и плеснуть в стакан воды студёной:
два глотка хрустальной чистоты
катятся гортанью раскаленной,
как родник на камни с высоты.

А в окне вспухая, как опара,
лезет ночь из щелей городских.
Так порой бывает после жара
и нередко - после снов дурных.
Пробужденье медленно и трудно,
между сном и явью стёрта грань,
но вовеки возвращенье - чудо:
отряхни бессилие и встань!

Будет сер твой новый день иль ярок,
ты проявишь слабость или прыть,
всё равно он дан тебе в подарок:
вот - лежит в руке. А мог не быть.


Разговор с осенью
 
Хорошо во двор, позёвывая, свеситься
в непроспавшийся, в какой-то ранний час.
Ты мне, осень, и подруга, и ровесница –
столько общего на памяти у нас.

Как чернели под ногами листья прелые,
и от влаги сочно чавкала земля,
а весна была стыдливо-неумелою:
всё впервые начинала, всё с нуля.

Замарашка, спозаранку неумытая,
но с лукавым обещанием тепла...
И всерьёз воспринимала я с обидою,
что она не попрощалась и ушла.

Но вослед поспело лето пышной зрелостью,
всем являя ослепительный расцвет,
и в огне его впервые обгорела я,
а оно не угасало много лет.

Всё висел июль, как марево, над площадью,
яркий ситец разбросало по лугам,
и смогу ли позабыть я, как полощется
то ли платье, то ли клевер по ногам.

А теперь не перестану удивляться я,
как ты всуе жарким золотом соришь.
У тебя в стране, наверное, инфляция –
что в избытке есть, того не сохранишь.

Не спеши, когда зовут тебя по имени,
опустевший   выворачивать карман,
и хотя бы во спасенье обмани меня:
бабье лето – извинительный обман.

Ты стоишь с лицом познавшей много женщины
и подсвечена как будто изнутри.
Нам такие декабри с тобой обещаны
и такие серебрятся январи! 

Под дождём с землёю небо обвенчается,
мокрой медью окольцует тихий край.
Только ты не оставляй меня, печальница,
раньше срока ты меня не покидай!




>>> все сочинения Геи Коган здесь!







О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"