№3/2, 2011 - 15 марта 1935 г. родился Давид Иосифович Гарбар, поэт, эссеист

Давид Гарбар

Связь времён, как функция литературы и искусства
Размышления о специфике работы с библейскими и апокрифическими текстами

Вместо Вступления

Мы живём в мире мифов.
Мифы возникают, но не исчезают.

А если иногда нам кажется, что они исчезают, то это иллюзия: они могут затаиться (нередко на века), чтобы затем появиться вновь, причём, зачастую в совершенно трансформированном виде, – появиться затем, чтобы предъявить «городу и миру» свои давние претензии на истину (коей они, естественно, не являются).

Мифы сопровождают нас с рождения и до смерти, формируя наше сознание, определяя восприятие реальности, нашу реакцию на эту реальность. Они руководят нашим поведением, незримо определяют нашу судьбу.

Мифы не возникают из ничего. Каждый из них зиждется на некоем событии, но миф порой настолько отличается от лежащей в его основе реальности, что связь между ними уже трудно обнаружить, тем более, что люди, их создающие, редко бывают бескорыстными.

Мифы – завуалированная история. И нет занятия более интересного (а порой – и более опасного), чем их разгадывать, расшифровывать, или хотя бы интерпретировать, – что, собственно, и делают история, литература и искусство.

Можно привести немало примеров мифов, действующих на наше сознание и сегодня. Например, сюжет «Тайной Вечери», на который созданы десятки, если не сотни картин, гравюр, скульптурных композиций. Не говоря уже о многочисленных операх, ораториях, литургиях...

И вот что интересно: зарубежные художники изображали (и изображают) помещение, в котором, по их мнению, происходило это действо, в виде больших пространств, нередко с колоннами и портиками, а у русских это если не подвал, то помещение достаточно тёмное и мрачное. Почему?

Почему у русских художников это место изображено именно так? Да потому что на них «давило» слово «тайная Вечеря», – а раз «тайная», значит где-то втайне, в подвале.

На английском языке это событие названо «Last Supper» – Последний ужин, – а на немецком –Abendmahl – Причастие или евхаристия, а значит, им не было нужды рисовать ни тайных мест, ни подвалов.

Откуда же художникам это стало ведомо? Ведь самого места изображавшие его мастера не видели*). Ответ прост: это знание они черпали из литературы: русские из русского варианта Библии, английские – из английского, немецкие - из немецкого.

Это прошлое с этим настоящим связывает именно она – литература. Вся литература иудео-христианской цивилизации, как бы далеко она не «отбегала» от первоисточника, базируется на этой великой Книге Книг – Библии.
___________________________________
* Вероятно, многие из читающих эту статью, так же как и я, побывали с экскурсией в Израиле на Сионской горе, в церкви Дормицион, где прямо над могилой Давида, на втором этаже, находится «горница Тайной Вечери». Я поднимался туда: этот богато изукрашенный обширный пиршественный зал со створчатыми потолками и окнами в витражах, ничем не напоминает не только подземелье российских традиций, но даже и помещение, изображенное на картине Леонардо. На самом деле «горница» в церкви Дормицион едва ли имеет отношение к Иешуа: здание над древней гробницей было сооружено крестоносцами лишь в 12 в. Но где бы ни находилась и какой бы ни была настоящая «горница», ничего «тайного» в ней происходить не могло. А происходил в ней пасхальный седер / ужин, только и всего. Так работает миф. Так он внедряется в жизнь.

Темой моего сегодняшнего «размышления» является работа непосредственно с библейскими или апокрифическими текстами, с текстами «первого круга», обрамляющими ТаНаХ - «Ветхий Завет» Библии: со сказаниями, притчами, изречениями Талмуда, мидрашей…


Переводы, переложения библейских и околобиблейских текстов, написание текстов «по мотивам», «парафразы и диалоги».

Прежде, чем начать разговор, договоримся об определениях – о дефинициях (моих, естественно), – какими бы спорными они не представлялись читателю).

ПЕРЕВОД – это передача авторского текста с сохранением всех характерных для него особенностей: в поэзии – это размер, ритм, рифма, музыка стиха и другие характеристики.

ПЕРЕЛОЖЕНИЕ – это передача содержания авторского текста с изменением некоторых его характеристик: в поэзии – это изменение одного или даже всех параметров, но при условии сохранения основного содержания (конечно, так, как это понимает переводчик). Здесь автор-переводчик уже в какой-то степени «конкурент» автора исходного текста.

Тексты ПО МОТИВАМ, – это ассоциативные произведения – проза или стихи, написанные под влиянием чужого текста. Ассоциации, которые вызывает изначальный текст и которые излагает автор, полностью зависят от его восприятия. И здесь он, безусловно, альфа и омега своих работ. С базовым материалом его соединяет только тема, – да и то так, как он её понял. Выбор реакции на эту тему, а также выбор формы, размера и т. д. всецело в его праве.

В последние годы мне довелось ещё заняться и новым для меня делом – написанием «ПАРАФРАЗОВ» изречений и максим известных авторов, а также, что ещё труднее, – «ДИАЛОГОВ» с ними (с авторами начальных текстов).

В мою задачу не входит разбор чужих текстов, – дай Б-г разобраться со своими.

Хочу только отметить, что говорить о стихотворных «переводах» прозаического библейского текста, на мой взгляд, неуместно по определению.


Итак, переложение. Приведу несколько примеров:

Переложение Коэлета-Экклезиаста («Книга Экклезиаста, или Проповедника»).

Существует несколько известных мне переложений этой замечательной книги. Конечно, они отличаются друг от друга.

Но для меня (ИМХО) в самом названии Коэлета есть ключевое слово – это слово «проповедника». Задумывались ли читатели над тем, что Коэлет / Экклезиаст – это двенадцать проповедей, – проповедей, произнесённых, как я понимаю, в разное время, в разном настроении, в разном состоянии, возможно, перед разными по составу слушателей аудиториями. А, значит, и переложение этих проповедей должно различаться и по строфике, и по энергетике, и по многим другим параметрам.

Вот несколько «проповедей»:

Например, первая – раздумчивая, спокойная, пастырская, призванная привлечь слушателей, заставить их задуматься, а может быть, и рассчитанная на то, что они придут ещё, за продолжением этих размышлений – рассуждений пастыря:


1.

Все суета сует. Все суета.
Тщета венчает праздные надежды.
Слетают листья дней как ветхие одежды.
И обнажается природы нагота.

Уходит род и род приходит.
Под солнцем их не перечесть.
Ну а Земля – была и есть.
И с нею ничего не происходит.

Восходит солнце. И заходит.
И ветер кровлями шуршит.
На север и на юг спешит.
И снова на круги своя приходит.

Стремятся реки к морю. И вода
Вливается. И море все приемлет.
Но берега незыблемы. И дремлет
В них море. Дремлет как всегда.

Глаз не пресытится смотреть.
А ухо звуком не переполнится.
Все что свершилось, – не запомнится.
Что было раньше, – будет впредь.

Я уяснил (мне этих знаний жаль):
Безумие и мудрость равны в доле,
От многих знаний много боли,
А с мудростью грядет печаль.

В итоге ждет любого пустота.
Кривых зеркал не исправляют.
Чего на свете нет, – не исчисляют.
Томленье духа остальное и тщета.

А вот завершающая, двенадцатая – это настоящий гимн Богу, призыв к Вере.
И, конечно, меняется ритм, энергетика, строфика.


12.

Помни Создателя твоего.
В дни юности и в дни любви,
В дни горя, коих не зови,
Доколе не затмилось солнце,
Доколе лунный свет в оконце,
Доколе звёзды в небесах,
И души не объемлет страх,
Доколь не смолкли жернова,
И в поле хлеб, а не трава,
И не обрушилась стреха,
И крик не слышен петуха,
И не исчерпано терпенье,
И не замолкли дщери пенья,
В округе не отцвёл миндаль,
И ближний не отчалил вдаль,
Доколь серебряная цепь не порвалась,
И золотом повязка тешит глаз,
Доколь кувшин с водою цел,
И сам судьбой не взят ты на прицел,
Доколь колодезное колесо вертится,
И вьётся над стрехою птица,
Доколь не превратился в прах
Врагам на радость и друзьям на страх,
И дух не возвратился к Богу,
И не отправился в последнюю дорогу,
И ты ещё у дома своего,
Помни Создателя твоего!

Совсем иной случай с переложением Тегилим-Псалтири.
Сам факт собрания в единую Книгу 150 (а в греческом варианте 151) псалмов – песней, обращённых большей частью к Богу, – факт уникальный (хотя в апокрифах есть ещё и «Книга псалмов Соломона», – мной сделаны переложения и этих псалмов).
Но вне зависимости от авторства (а оно и в первом, и во втором случаях не представляется единым), псалмы – это молитвы, обращения, – иногда короткие (в четыре строки), иногда длинные (в четыре страницы), но всегда искренние, даже в случае, когда они звучат патетически. Недаром, пение псалмов – самое распространённое действо в синагогах и христианских храмах разных конфессий. Именно потому, что это обращения к Богу, здесь всякий изыск, всякая «красивость», на мой взгляд, выглядела бы фальшиво.
Вообще, по-моему, библейские тексты надо перелагать просто, не побоюсь этого слова, лапидарно. С Богом не надо говорить вычурно. Он и так понимает.

Несколько слов относительно формы переложений. И здесь, как мне кажется, интересно мнение Наума Гребнева, тоже занимавшегося переводом Тегилим-Псалтири.
В своем предисловии «От переводчика» он писал: «... моя трактовка – а переводчик всякого произведения неизбежно является и трактователем текста, – в каких-то частях не совпадает с прежним осмыслением текста. Да, собственно говоря, никакая трактовка не может совпасть с трактовками предыдущими,..». И ещё: «... Всю жизнь я занимался переводами стихов. Среди переведенного мною есть книги очень древних авторов и фольклора. Я всегда руководствовался принципом, что когда-то, когда создавались эти книги, они были написаны стихом естественным и понятным читателю или слушателю того времени. Поэтому современный переводчик должен избрать форму, которая была бы естественна и близка читателям его времени и эмоционально воздействовала бы на них, как в своё время на слушателей оригинала, но чтобы всё-таки читающий почувствовал, что это стихи, созданные не сегодня, а много веков тому назад. У переводчика для этого есть средства, в основном интонационные и лексические. Этот принцип лёг в основу перевода данной книги».
В смысле подхода я готов подписаться под каждым его словом.

Несколько слов к вопросу о размере переложения. В случае Коэлет-Экклезиаста я стремился к максимальному сохранению размера – какие-то проповеди длиннее, какие-то короче. С переложением Тегилим-Псалтири я не ставил перед собой такой задачи. Наоборот, мне хотелось сделать свои переложения максимально сжатыми, короткими, и я ограничил себя тремя строфами, стараясь вложить в них главное (конечно, в моём понимании). При этом я позволил себе только один приём (такой «акцент».): в переложении псалмов, авторство, которых приписывается царю Давиду, первая строка в строфе рифмуется с третьей, а вторая – с четвёртой; в переложении псалмов, авторство которых приписывается другим лицам, первая строка в строфе рифмуется с четвёртой, а вторая – с третьей.

20 (19) Д а в и д а

Да услышит тебя Бог в минуту печали.
Да придаст тебе сил Бог защитой своей.
Да пошлет тебе помощь в далёкие дали.
Да продлит Он с Сиона чреду твоих дней.

Да исчислит Господь все твои прегрешенья.
Да сочтет их с делами, что ты совершил.
Да воздаст тебе меру, исполнит прошенье.
Да придаст тебе Бог для свершения сил.

Кто гордится конями, а кто – колесницами.
Мы гордимся опорою в Боге своем.
Те погибли в бою под чужими десницами.
А мы живы! Мы Господу славу поём!


75 (74) А с а ф а

Не погуби, Господь, не погуби!
Восславим имя, чудеса Его!
Глядит Господь на дом народа своего.
Не погуби народ, не погуби!

Я время изберу. И суд произведу.
Я утвержу столпы земли.
Безумным говорю: народ, внемли!
Я судия. И к вам приду!

В руке Господней чаша бытия.
Вино кипит в ней, полное смешенья.
Испить её – людское искушенье.
Но то вино – судьба твоя, моя...


99 (98)

Земля трясётся, – Он на херувимах.
Господь в Сионе. Он высок. Велик.
Он судит землю. Каждый миг...
Его могущество неколебимо.

Ты правду совершил в Иакове Своём.
Моше, Аарон и Самуил к Тебе взывали.
Ты с ними говорил. Они внимали.
Ты дал им и устав, и кров, и дом.

Ты был им Богом и Отцом,
Карающим, прощающим их грех.
Ты нас судил, Ты защитил нас всех.
Мы у горы Твоей стоим с сияющим лицом.


122 (121) Песнь восхождения. Давида

Вот стоят наши ноги в вратах твоих, Иерусалим.
Ты устроен как город, что с Господом слит воедино.
Здесь колена Господни созиждутся с Ним.
Выше Господа нет у тебя господина.

Там престолы стоят, там престолы Давидова дома.
Там престолы Господни – престолы святого суда.
Пусть колена сии будут Господом Богом ведомы.
Я молю: пусть тебя не коснётся беда!

Да пребудут в стенах твоих радость и мир.
Благоденствие любящих будет в чертогах твоих.
Ради дома Господня и Бога да будет вам мир.
Ради братьев моих, ради ближних моих...


127 (126) Песнь восхождения. Соломона

Если дом не созиждет Господь,
Ни к чему и строители в нём.
Всё там прахом пойдёт и огнём,
Если дом не созиждет Господь.

Если города Бог не хранит,
Так напрасно там бодрствует страж.
Будет много разбоя, покраж,
Если города Бог не хранит.

Если Господом дети даны,
Значит стрелы в колчане твоём.
Значит лук вместе с Богом вдвоём
Ты готовишь на случай войны.

Я мог бы цитировать и цитировать. И хотел бы. Да и есть что: всё-таки сто пятьдесят один псалом, не считая молитв. Но объём статьи растёт и растёт…
Впрочем, есть публикации в интернете, статьи, книги.

Между «переложениями» и стихотворениями, написанными «по мотивам» находятся работы, связанные с переложением «Книг» так называемых «письменных пророков».
В основу этих переложений положен текст известных книг «малых» и «больших» пророков. Вот только один пример:


Монолог пророка Иеремии

Страна погибла, город пал, в руинах Храм!
О, Боже! Боже! Гнев Твой так велик!
Безмерен грех. И грозен Бога лик.
Се наказанье за измену нам.

Богам Египта, идолам Ваала
Ты молишься, мой «избранный народ»!
Ты Богу изменил! Пришёл и твой черед!
Ну что ж, начнём наш разговор сначала.

Я вспоминаю прошлое своё:
Ещё я не пророк, – вьюнош в семье Халкина.
Но Бог зовёт меня, – мне «ветер дует в спину»:
«Ты над людьми пророк! Вот звание твое!».

Я не умею, Бог! Я молод, косноязычен я!
О чем мне говорить с царями и князьями?» –
Я дам тебе Слова. Ты их услышишь сам. И
Это ты, ты скажешь им Слова. И это буду Я!

Спроси: как мог мой «избранный народ»,
Мной в эту землю брошенное семя
Сынам Мемфиса и Тафны подставить темя?
Чужих козлищ ввести в мой огород?!

Как Дом Израиля мог в блудницы дом
Себя перед народами поставить?
Как может он чужих богов пред миром славить?-
Народ, введённый мною в Божий Дом?»

И я пошёл к народу моему.
Я нёс слова заблудшему народу.
Они же моему грозили роду.
Ну, а меня – меня в тюрьму!

Я говорил. Но не внимали. Нет!
Сыны заблудшие – Израиль и Иудея.
Я говорил, – Опомнитесь, злодеи!
Они смеялись мне в ответ.

О, лжепророков мерзостные рты!
За пропитанье вы вещаете народу.
Чем говорить о красоте уроду,
Так лучше покрывало немоты.

Священники, презревшие свой долг!
В вертеп разбойничий вы превратили Храм.
Что нового поведаете нам?
Что может рассказать ягненку старый волк?

Князья, погрязшие в бессмысленной вражде!
В корысти Бога вы забыли своего!
Забыли, что в горсти вы у него!
Народ оставили вы в горестной нужде.

Терпенье кончилось. И наказанья час
Настал. Враги идут к нам с севера и юга.
В пустыню превратится вся округа.
То Бог наказывает нас!

Я говорил им это, говорил.
Они ж меня за это – в яму, в нечистоты.
Убить меня, – и нет иной заботы.
Как будто я всё это сотворил.

Пасхор, священник, сын Эммера, –
Он бил меня, позорил и казнил.
Зачем ты, Саваоф, меня не защитил?
Не подал людям знака и примера?!

Анания и с ним весь Гаваон
Мне предвещают разные напасти.
Внутри меня всё разрывается на части.
А он смеётся: Где твой Бог? Где он?

Я им показывал своё ярмо.
Я говорил им: Сдайтесь. Божья Воля.
Нам в наказанье послана неволя.
Они ж за это в грязь меня, в дерьмо!

А ты, мой Бог!
Ты говорил: Иди, мой сын. Я помогу тебе!
За что оставил ты меня в моей судьбе?
В моих печалях не помог!?

Я знаю: Бог велик! И милостив к своим
Народам, верящим в Величие Его.
Он не погубит семя рода моего!
В Сион позволит возвратиться им!

Ну, а пока – Страна погибла! Город пал!
Народ пленён, ограблен и рассеян.
Израйля дом сожжён. И пепел по ветру развеян.
О, Господи! Неужто ты Свой гнев не исчерпал!

Дуйсбург,3.09 – 10.09.2001г.


К стихотворениям-переложениям примыкает и цикл, написанный по мотивам библейских песен и гимнов. Вот, например, победная песнь пророка Моисея и его сестры пророчицы Мариам:

Победная песнь пророка Моисея и пророчицы Мариам
(Шмот/Книга Исход, 15: 1-20)

Пою Тебе, моя святыня, слава, Бог –
Бог моего отца и деда моего.
Я Господу пою и милости Его.
Когда б не Он, кто б нам в беде помог!
Пою деснице, что врага сразила.
Когда б не Он, когда б не Божья сила,

Превознесу я мужа брани – Лаохима.
Он был спасением, спасеньем нам.
У бездны на краю – я вам не передам!
Превознесу Его, Господне имя!
Псы фараона – эти кони, колесницы!
Они над нами, словно злые птицы…

От дуновения Его не стало вод!
«Пучины огустели в сердце моря»,
И волны отступили, с ветром споря.
И в эту щель вошёл народ.
А «влага стала, как стена»,
И обнажилась глубина.

Но фараон, – шесть сотен колесниц:
Я погонюсь, настигну, меч свой обнажу!
Я им личину смерти покажу!
Всех тех, кто не склонится, ниц,
Тех истребит рука моя!
Их смертию насыщусь я!

«Ты дунул духом» – «их покрыло море».
«Простёр десницу» – и они в земле.
Кто смог бы так? – скажите мне!
Народ, избавленный Тобой, Тобой от горя.
Ты милостью Своей ведёшь народ в святыню.
Народ, что стал Твоим, Твоим отныне!

Узнав дела Твои, вострепетали
«Князья Едома». А «моавитяне»,
«Филистимляне» и «хананеяне»
Велением Твоим на время камнем стали.
Величьем мышцы Ты навеял страх.
И слава о Тебе в долинах, на горах…

Веди народ к местам жилища Твоего!
В святилище, что создано Тобою!
И пусть оно их станется судьбою.
И стань Судьбой народа Своего!
«Вовеки царствуй там и в вечность»!
Дари нам мир и человечность!

Пою Тебе, моя святыня, –
Бог моего отца и деда моего.

Дуйсбург. 20.10 – 5.11.2009 г.

Во всех этих случаях в основе лежит конкретный библейский текст со своими героями, обстоятельствами, фабулой.
Следующий «шаг» приводит нас к стихам, собственно, «по мотивам».
Когда я пишу «монологи» своих «библейских героев», «героинь Танаха», когда пишу свои «библейские песни и гимны» или свои «агадические» стихи, – во всех этих случаях в основу берётся некий библейский или околобиблейский (апокрифический, талмудический, мидрашический) текст, но стихотворение, хотя и пишется по его мотивам, излагается уже в моей, иногда весьма отличающейся от канонической интерпретации.
Когда-то замечательный знаток русской литературы и глубоко верующий человек, профессор Вольфганг Казак (Кёльн), прочитав один из первых «монологов» (кажется, это был «Монолог царя Саула») спросил у меня: в каком номере Библии я это вычитал? И услыхав в ответ, что я это «так услышал», немного подумав, сказал: «это Ваш путь к Богу».
Не знаю. До сих пор не знаю. Хотелось бы.
Конечно, это моё сугубое восприятие и моих героев, и событий, коллизий, драм в их жизни. Но, как мне кажется, в этом и заключается смысл творчества, а в случае работы с библейскими текстами – смысл сотворчества. И опять несколько примеров:

Царь Валтасар и пророк Даниил

Пир отшумел. Но странное виденье,
Что под конец возникло на стене,
Всё время не даёт покоя мне,
Не оставляя даже на мгновенье.

Эй, слуги, позовите мне сюда
Всех магов, всех халдейских мудрецов!
Тащите их из хижин и дворцов, –
Настала, наконец, и в них нужда.

Ну, господа, – пришёл и ваш черед.
Скажите, что слова все эти значат?
Тому, кто разрешит сию задачу,
Треть царства отдаю, – скажу вам наперед.

Четыре слова – странная рука
Их начертала на стене во время пира...
Что мне несут они: дни скорби, время мира,
Смерть раннюю, кончину старика?

Молчание в ответ. Лишь старый маг,
Чья борода уже совсем бела,
А голова, как шар, гола,
К царю навстречу сделал шаг:

Нам непонятны странные слова, –
Он говорит, почти что плача, –
Прости нас, царь! Но нам сия задача
Не по плечу. Трясётся голова...

Царь в страхе, в гневе и в тоске.
Ведь персы за воротами. И Кир
Уже за стенами. А мир
Непрочен. Жизнь на волоске.

Кто может объяснить мне письмена?
Я царством заплачу, почётом и деньгами.
И пусть награду выбирают сами, –
Не те, чтоб торговаться, времена...

Вдруг мать: Мой сын, пошли за иудеем.
За тем, что в прошлом толковал нам сны.
Ты помнишь, – ведь сбывались все они.
Он не чета каким-то там халдеям.

Вот Даниил стоит пред Валтасаром.
На нём простой хитон, сандали на ногах.
Он строг и прям. И страха нет в глазах.
Наоборот, они пылают жаром:

Ты пьёшь, мой царь, вино!
Сосуд в твоих руках!
Сосуд из Храма в Иудее!
Ты пьёшь, мой царь! Но Бог злодеям
Проклятье шлёт. И вот оно!

Исчислена вся жизнь твоя, мой царь!
Исчислена и взвешена. И Богом
Разделена: вот всё твоё. В дорогу,
Что в небеса ведёт, готовься, государь!

Пророк умолк. Слова горят огнём.
Царь встал. И сделал шаг к пророку:
Иди, старик. Я покоряюсь року.
Мудрец не виноват. Грех не на нём.

Р. S. Еще не стерлись на стене слова,
Что «мене, мене, текел, упарсина»,
А Валтасара – Нейтакерты сына
С помоста покатилась голова...

Дуйсбург, 29 – 30. 10. 2001г.


Монолог Понтия Пилата

Рассвет. Уже рассвет. Пора вставать.
А что решить? По тем, по трём
Давно уж плачет крест позорный.
А этот – ”гений” непокорный?
Он, ведь конечно, не чета тем трём.
Вот мысль о нём и не даёт мне спать.

Кайафа говорил: за ним Давида род.
Мол, он бесчинствовал во Храме,
Крамолою смущал сердца людей.
Мол, он законченный злодей,
Расправиться мечтает с нами.
Что к бунту он зовёт народ.

Нет, он, конечно, не злодей.
Его вина в ином. Но в чём же, в чём?
И почему хитрит Синедрион,
Внушая, что преступник он?
Как разобраться, что почём?
Ну, а жена? Что мне ответить ей?

Я говорил с ним: странный разговор.
Как будто сам стремится ко кресту:
“Я Иудейский царь!” Какой там царь!
Центуриону: “Вот щека моя, ударь!”
Он сумасшедший – видно за версту.
Но не разбойник он, конечно, и не вор.

Да, тип. Но что-то есть в нём. Есть.
И отчего-то сотник не ударил?
А отступил. И опустил глаза.
И даже ничего при этом не сказал.
Лишь под ногами взглядом шарил.
Нет, что-то есть в нём, есть...

А эти сволочи: “распни его, распни!”
Он чем-то напугал их, право?
Быть может, чудесами, что творил?
Об этом кто-то мне намедни говорил.
Быть может, этой странной славой?
Но чем-то очень перепуганы они.

Распни! Ну, а народ? Да что народ!
Ну, выйдет, пошумит и разойдется.
Кто прав, а кто там виноват –
Им всё равно. Да и солдат
Пошлю. С солдатами бороться
Не станут. Знаю этот сброд.

Так оправдать иль записать в злодеи?
Он сумасшедший. Но Синедрион
Уж непременно побежит с доносом
К Виттелию. А тот по ветру носом:
Как там Тиберий наш, Нерон...
Ведь изгнаны из Рима иудеи...

Да, надобно решать. Но вот – глаза...
Он так смотрел, когда мы говорили.
О чём, то бишь? Не помню, право.
Нет, он недаром пользуется славой:
Ведь он стоит одной ногой в могиле,
А что-то мне еще пытается сказать...?

Да, странный тип. Я не встречал таких.
Хоть мне встречалось много разных...
Лгунов, злодеев много видел я.
А этот – будто бы не я, а он судья.
Он, этот – в рубище, несвежем, грязном.
А ведь, он судит! Точно, псих!

Решать. А может в Антиохию послать?
К Виттелию? Пусть тот решает.
Наместник он. И в том его права.
Ну, а по мне – так не расти трава...
Послать? Но что-то мне мешает.
Нет, никуда не стану посылать.

Мне хватит инцидентов и с Дворцом,
С Тиберием на этих стягах,
С водопроводом и Святой казной...
Там, в Сирии, и так готовы мной
Прикрыться, чтоб потом в бумагах
Меня ж пред Римом выставить глупцом.

Рассвет. Уже рассвет. Пора решать.
А что решать? Уже решилось дело.
Коль он Христос, так пусть бы Бог
Ему с креста сойти помог...
Я для него (и для себя) сей выбор сделал.
Судьба, судьба... Не стану ей мешать.

Итак, он осуждён. Но видит небо,
Я шанс ему даю свободу получить,
И одного из них сниму с креста.
Падёт, надеюсь, жребий на Христа?
Быть может, Бог его захочет защитить.
Я ж умываю руки, – я там не был.

Дуйсбург, 25 - 27.03.2001 г.

Хочу отметить, что в случае сочинения «по мотивам» у меня как у автора гораздо больше «возможностей», чем в случае «переложений»: я могу не только менять размер рифму, строфику, но и могу придавать разным героям моих монологов и диалогов разные интонации, подчёркивать их индивидуальность, темперамент…
Так, например, пророки у меня «говорят» разными «голосами», подчёркиваемыми разной (и для каждого индивидуальной) рифмой; рознится «речь» Иеремии от «речи» других пророков, а «речь» Понтия Пилата вообще отличается от всех остальных, – как-никак он римлянин.
Ещё больше «свободы» у меня, как у автора, в передаче «агадических» сюжетов. Например:

Хони (Хоний), чертящий круги.

Который день: жара, жара, жара...
И голод снова угрожает Иудее.
Прогневан Бог, отринуты евреи.
Молитвы, приношения – все зря.

Жара, жара, – терпеть нет больше мочи.
И к праведнику мрачная толпа спешит.
К тому, кто с Богом прямо говорит.
Лишь он один способен нам помочь

Старик над книгой, – нынче как всегда.
Он весь в пути, что к вечности ведёт...
Старик! Очнись! Здесь твой народ.
Он у ворот. И у него беда!

Старик глаза от книги подымает.
Но весь ещё он в горней вышине...
Кто эти люди? Что! Ко мне?
Он ничего не понимает...

Старик! Мы выбились из сил!
Мы в засухе. И нам грозит беда!
Еще немного – кончится еда!
Ты с Богом говоришь. Так влаги попроси!

Старик в раздумье: праздными речами
Негоже Бога донимать...
Но здесь беда, – Он должен понимать...
Ведь у Него Завет подписан с нами...

Старик встаёт, выходит, чертит круг,
Встаёт в него и, обращаясь к Богу:
Пока не дашь дождя, я не сойду, ей-богу!
Бог внемлет – мелкий дождь всё окропил вокруг.

Но тут же и закончился, – пыль лишь
Прибита. Почва жаждет влаги.
Старик опять в кругу. И речь полна отваги:
Ты с нами, Бог, лукавишь, иль шалишь!

В ответ разверзлись небеса, и хлынул
Поток. Потоп! Он скоро смоет всех!
Бог! Пощади! Я знаю, – это грех!
Но Ты ведь Сам меня на этот грех подвигнул!

Дождь перестал. Но новая беда
Стучится в дверь измученного Хони:
Синедрион собрался: Хони, Хони!
К себе зовут тебя! – Куда? – Туда!

Вот он вошёл – пред ним ареопаг
Величественный: старцы, мудрецы,
Вожди народа, судьи и отцы.
И Хони делает вперед несмелый шаг.

Ты знаешь, Хони, грех твой так велик!
Ты Бога попросил уменьшить дождь!
А это грех, – так молвил грозный вождь, –
Величественный и сухой старик.

Но Бог же внял мольбам моим.
А значит, я прощён, – им Хони отвечает.
Как знать,- старик седою головой качает, –
Быть может это так. Но нами ты судим...

Суд долгим был. И много споров
Поступок Хони вызвал у судей.
Кто он – заступник иль злодей –
Вот тема бесконечных разговоров.

Но, наконец, – вот общее решенье:
Конечно, это грех. Но если Бог
Тебе из круга выбраться помог,
То и у нас ты заслужил прощенье...

В недоуменье Хони: слушай, Бог!
Я не могу понять – кто выше:
Те, что сидят под этой крышей;
Иль Ты, – кто спас нас и в беде помог!?

Бог усмехнулся: каждому своё...
Пусть каждый движется своей дорогой.
Пускай их... Не суди их строго.
Пусть тешатся. Им – их. Тебе – твоё.

Дуйсбург, 22-23. 03. 2002г.

И, наконец, о моих краткостишиях, написанных ПО МОТИВАМ «Книги премудрости Иисуса бен-Сираха (бен-Сиры)» и «Книги притчей Соломоновых».
Библейские и околобиблейские книги типа Мишлей-«Книги притчей Соломоновых» или уже названной «Книги премудрости Иисуса бен-Сираха» – это по форме набор афоризмов, набор максим… – отражение тех правил, тех этических норм, тех установлений, по которым жили их авторы и современники этих авторов – наши предки. Если Вы прочтёте текст (нет, не мои краткостишия, а сам текст), то Вы увидите, как просто они написаны, эти максимы. Это осознанная простота. Они должны были дойти до самого простого человека, дойти и вызвать у него ассоциативные мысли – мысли, обращённые к его собственному, сегодняшнему быту, к его жене, его детям, его друзьям, его врагам, партнёрам и т. д.
Могу заблуждаться, но я так это понимаю.
И в моих краткостишиях (так сделан материал по мотивам «Высказываний еврейских мудрецов», так сделан и материал по мотивам Мишлей-«Книги притчей Соломоновых» и «Книги премудрости Иисуса бен-Сираха») – это мои ассоциативные мысли, направленные не только туда, вглубь веков, но и в наше сегодняшнее.
Это мои стихи и мои ассоциативные мысли.
Кто-то может эти мысли разделять, кто-то – нет. Это его право.
Для меня уже большая честь и радость, что я подтолкнул его, моего вольного или невольного читателя, к знакомству с этой Книгой и с её автором.
Я старался передать это так, как я это воспринимаю и понимаю.
У каждого из читателей может быть иное восприятие и иное понимание. Это их право, даже обязанность. Для того и оставили нам эти «Книги» Соломон и Иисус бен-Сирах. Для того и сохранили их нам наши предки.
Конечно, среди моих краткостиший могут быть более удачные и менее удачные. Могут. Но вот неискренних среди них нет.
Насколько я знаю, такая форма обращения (и «общения») с танахическими и околотанахическими текстами – это нечто новое. Во всяком случае, до сих пор я подобного не встречал. Может быть, именно поэтому эти краткостишия, написанные в режиме парафраз и диалогов и вызвали столь неоднозначную реакцию у читателей.
Впрочем, такие замечательные поэты и знатоки ТаНаХа, как М. Я Азов, Б.А. Кушнер и некоторые другие приняли эти краткостишия положительно. И это радует.
Размер статьи не позволяет мне цитировать из объёмных произведений («Книга притчей Соломоновых» – 31 глава; «Книга премудрости Иисуса бен-Сираха» – 51 глава) – тем более, что оба материала уже опубликованы. Но несколько отрывков я, всё-таки, приведу. Это переложение знаменитого субботнего «Гимна доблестной (достойной) жене» – «Эшет хаиль» из «Книги притчей Соломоновых»:

По мотивам 31: 10-31:

Гимн добродетельной жене, – где взять слова?
Но надо отыскать – кончается глава.
У добродетельности нет цены.
Что выше добродетельной жены?
Вот встала на заре, забот полна...
Весь дом на ней. А поле? – вновь она.
А шерсть, а лён, ковры, и пурпур, и виссон,
А дети, муж – в почёте ль он?
Прядёт на прялке ль, иль веретеном,
А мысли всё о нём, о нём одном...
Трудолюбива и добра, и бедных не обидит.
И счастлив тот, кто это счастье видит...
Уста её мудры, немногословны.
А красота – сиянье солнца словно!
Но быстротечна жизнь, «суетна красота»...
И знаю: похвалы достойна только та,
Что проживает в Божьем страхе, в вере.
Лишь для такой – в Его чертоги двери...
Гимн добродетельной жене – где взять слова?
Скажу ещё!.. Увы, кончается глава...

Дуйсбург, 23, 24.12.2007 г.

Два коротких стихотворения по мотивам «Книги премудрости Иисуса бен-Сираха»:

По мотивам 6: 8-9:

Бывает, что «друзья» в наш трудный час,
В день скорби, в день беды оставят нас.
Бывает так: в дни поношенья, средь врагов
Увидишь «друга» и узнаешь, – кто таков.

Нет, тот лишь друг, кто в час борьбы.
С тобой разделит трудности судьбы.
Тот друг, кто все твои вины
Возьмёт себе. Такому нет цены.

Дуйсбург. 8,12.03.2007 г.


И по мотивам 51: 30-38:

В награду Бог мне даровал язык.
Я отверзал уста, премудрости служа.
Вам страждущим: вот знанья, вот душа!
Лукавить я, и лгать я – не привык.

Дуйсбург. 26.07.2007 г.

И одно Отступление

Стихи (как, впрочем, и прозу) надо писать, пропуская материал через свою душу.
Но, как мне представляется, особенно это относится к стихам, написанным по библейским мотивам.
Я уже писал о том, что Библия написана так, чтобы излагаемые в ней мысли смогли дойти до каждого. Её (Библию) можно и даже нужно интерпретировать.
Но только делать это надо истово, пропуская материал через себя, погружаясь в него. Иначе эффект неминуемо будет обратным.
Когда я пишу монологи библейских «героев» и «героинь», я не должен (да и не могу) оставаться безучастным к их судьбам, к их личностям. По крайней мере, так, как я их понимаю. Когда мой Саул вонзает в себя меч, я долгое время чувствую боль в низу живота, а когда мой Давид обращается к Б-гу, я, хоть на мгновение, должен оказаться с ним в пещере или на ратном поле. Я сопереживаю моим героям: кого-то из них люблю, кем-то горжусь, кого-то ненавижу; я сострадаю трудным судьбам моих героинь.
Я с ними, я, хоть на мгновение, часть их.
Это нелёгкая работа. Нелёгкая, но необходимая.
Иначе не получается. Иначе и не может получиться.

Заключение

Чем дольше я читаю эту Книгу (ТаНаХ – Библию), тем чаще задумываюсь над одним, казалось бы, простым вопросом: почему Она пережила рождение и гибель цивилизаций, стран, народов, массу технических, политических, социальных и иных катаклизмов? Пережила и осталась так же, если не более, актуальной, как и тысячи лет тому назад.
Конечно, ответят мне, эта Книга стала «землёй», «страной», на которой основал и сохранил своё существование еврейский народ – «народ-богоносец».
Но мало ли народов объявляли себя «богоносцами», мало ли книг объявлялось «альфой и омегой» всего сущего? Где они? А эта Книга жива!
Более того, Она плодоносит: из Неё вышли главные Книги двух дочерних религий – христианства и ислама; вокруг Неё возник огромный корпус околотанахической литературы; из Неё вышло множество всеобъемлющих культур; на Её основе зиждется большое количество философских, этических и иных школ. Почему?
Говорят, что Она дана человечеству Свыше, что в Ней заключён код прошлого и будущего. Не знаю. Возможно.
Но вот, что я знаю точно, – это то, что Она до сих пор вызывает живую реакцию простого человека; что в Ней заключены фабулы и сюжеты, характеры и ситуации, близкие нам; в Ней есть тот живой посыл из прошлого в будущее, что так важен каждому живущему на земле. Важен, как, если не ответ на вопросы: КТО МЫ? ОТКУДА? КУДА?, – так хоть как надежда на возможность получения таких ответов.
Может быть, именно поэтому, может быть, в надежде найти такие ответы, вот уже несколько тысяч лет старые и молодые, женщины и мужчины, умные и не очень, грамотные и едва,.. изо дня в день читают эту Книгу, трактуют, – каждый по своему, – прочитанное и делают свои выводы, строят свою жизнь. Мне кажется, что это так.
А литература, музыка, живопись, скульптура отражают эту мысль, эти чаяния, и вопросы, и понимание, – строят этот мост из прошлого в будущее, связывают время.
Каждый по-своему и все вместе.



>>> все работы aвтора здесь!






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"