Счастливая старость, или лапша на ушах.
Елена Фогельзанг

Откуда взялась эта трижды, миллион раз проклятая машина?! Почему мой главный «человек» - Дюкарашка, всегда такой умница, такой осторожный в дороге, вдруг бросился прямо под колесо? Я застыла, глядя на крохотное, знакомо мохнатое тельце под холёным колесом-убийцей. Брошечка - золотой якорь, которым мой малыш так гордился, отлетела на несколько шагов в сторону. Рыжую чёлочку больше ничего не украшало.
– Он его только ударил, только ударил. – вертелось в голове. – Он не раздавил моего мальчика. Может он просто без сознания... – пыталась я думать, а глаза снова и снова обшаривали крошечное тельце в длинных ухоженных волосиках. Мне просто страшно было позволить себе вообразить, во что бы оно превратилось, если бы это жуткое колесо переехало крошечного йоркшира.
В ладонях, кончиках пальцев, кажется даже в груди, осязаемо, как в реальности, чувствовались тоненькие косточки, пушистая шерстка и невесомое тельце. Всё такое привычное, моё, родное. Не знаю как, но я даже успела вспомнить страх перед этой хрупкой, невсамделишной крохотностью, когда мне впервые вручили нового «телохранителя». Привыкшая к бывшему моему большому другу-эрделю, я долго не могла осмелиться взять на руки Дюка. Что там было держать-то ?
Теперь я понимала: для смерти этой хрупкости хватило бы даже чиха такой машины, а чего было ждать от удара, столкновения?!
Я всё понимала, стояла рядом с чёрной машиной и смотрела, смотрела, ничего не видела и не слышала, не стремилась быть в реале.
Водитель машины-убийцы долго сидел, потом вылез и то подходил к моему бывшему Дюкарашке, то ко мне, к милиции, когда-то они назывались просто и ясно – ГАИ, а теперь как-то ещё, но не по человечески. Кажется, рядом с ними останавливался и мой «супер муж». Я стояла на месте, меня там не было.
Мой маленький мальчик с такой огромной, мужественной душой. Пусть смеются над этим мужеством тупые и «не собачники», те у кого «долбанные собаки все улицы зас...ли» и «сожрали у людей всё мясо, а старикам есть нечего». Это они себе, от большой души, все мозги злостью и хронической завистью за...ли, а не собаки.
Я хотела бы, чтобы смеющиеся здоровые мужики внезапно уменьшились до размеров моего Дюка и попутно получили его врождённый рефлекс самосохранения, осторожности во имя жизни. Как бы они тогда осмелились гавкнуть на тиранозавра в гигантских ботинках, воняющего эфтершейфом.
Пять лет, пять лет Дюкаша вылизывал мне руку, исходил сочувствием и состраданием, когда мне было плохо, обидно или больно. Боже мой, только его сочувствием я выжила после операции, когда пучками лезли прежде густые волосы. А раньше, чтобы сделать мне завивку, парикмахерша собирала бигуди со всего зала.
Юлечка, девочка моя, красавица, принесла мне шестимесячного йоркшира, чтобы утешить маму, никак не успокаивающуюся после смерти эрделя. Девочку мою убила такая же шикарная машина. Они забирают у меня всё, что дорого, чем я живу. Может это, как в американских фильмах на их любимую тему: заговор машин против людей ?
– Пойдём, пойдём, Маша... – мой супермуж тащит меня куда-то. Я уже ничего не вижу перед собой. И машину, и колесо, и Дюка закрыли какие-то чужие люди.
Я сделала шаг и ... Очнулась уже дома в своей кровати. Мысль моя работала словно я и не засыпала, или не теряла сознания. Странно, я никогда в жизни не теряла сознания. Ни при каких обстоятельствах.
– Никто, ни один человек не обладал бы таким терпением, чтобы вынести жизнь рядом со мной эти пять лет. Особенно после того, что случилось с Юлей. Дюк – это всё, что от неё осталось. И ещё моя память.
Яркий пример жизни со мной – мой муж. «Супер мужчина». Если бы не было лень, я бы устала вспоминать все оскорбления и обиды, полученные от него за двадцать лет «совместной» жизни.
А ведь я давно решила развестись с ним. Мы слишком разные. – « В одну телегу впрячь не можно....» – Да и не любил он меня никогда.
Есть два вида любви. Когда любят партнёра – человека рядом с собой. И когда любят себя в человеке, что рядом с собой, любимым. Это две большие разницы, а многие принимают это за любовь и даже умиляются «ревностью» объектов.
О чём это я ? – Да, надо расстаться. Меня не пугает одиночество и никогда не бывает скучно с собой. А вот презрительные вопли на тему о моём ничтожестве в жизни уже очень сильно надоели. Странное правило в нашем с супругом сообществе – всё, что касается моей «деятельности» – это чепуха, не стоящая доброго слова. А вот забитый на пятнадцатилетие совместной жизни трудовой дюбель – это подвиг и умение жить. И на всё-то я «юберреагирую» и мне «лечиться надо». Когда мне говорят оскорбительные слова, я почему-то обижаюсь, а когда орут – со мной вообще «разговаривать стало невозможно».
Всё. Не надо разговаривать. Надо просто развестись. И будь, наконец, что будет.
Всё это путалось и торчало в моей голове, оказывается, уже целую неделю. Пора мне, красавице, и проснуться, открыть сомкнуты горем взоры и навстречу банальному существованию, старой и никому не нужной, увы, не звездою севера, успокоиться. Не всем же быть звёздами.
Да и молодость когда-то кончается. Иногда поудачнее, тогда это – счастливая старость. Чаще очень печально, тогда это... – чёрт знает что это тогда.
Почему Господь так обошёлся с человеком, зачем ? Что должно обозначать, понять это жалкое существо, в которое превращается человек в конце своей иногда вполне достойной жизни ?
Финал. Спокойный развод и старость. Это я уже о себе, любимой.
Сижу, слушаю что-то гитарно-симфоническое, явно испанское. Иногда в эту красоту ещё и любимый гобой вплетается.
Низко над горизонтом клубятся в засаде облака. Само небо чистое, отмытое многодневным дождём. Мы вместе с природой оплакивали маленького Дюка, а заодно и неудавшуюся жизнь. Никто, кроме создателя не знает зачем я жила и кому нужна теперь. Без молодости, без красоты, здоровья и сил что-то творить. Не обязательно бессмертное. И профессия у меня не пафосная, как говорит соседкин внук. Не лечу людей, не готовлю чемпионов...
– А долго ли, мадам будет отвергать наше избранное общество ? Я, конечно, всё могу и умею, воспитанный в суровом браке. Но общества любимой хозяйки, при всём желании, заменить не в состоянии. Я даже пахну по другому. Говорят, противно пахну. –
Что это мой муж, с ума сошёл ? –
– Ав ?! –
Я стремительно поворачиваюсь на звуки. У двери, опираясь о косяк в позе мачо, стоит мой супруг - Андрей Келлер. На его руках, живой и вполне невредимый перебирает лапками и вытягивает шейку йоркшир-терьер. Дюк ?!! – Нет, купил взрослую собаку ?! Дюк где-то в земле.
– Что это ? – хриплю я .
– Здра-а-ссти, как что? Мадам, вы всё ещё не в себе ? Уже падают листья... Ваш бодигард – Дюк Маркус фон Келлер.
– ? С ума сошёл ? Дюк погиб.
– Сама сбесилась. Живую собачку похоронила. Лечиться надо. –
Мой муж в своём амплуа. Я начинаю соображать. Несмело, как в первый раз беру на руки мохнашку. Прижимаю к себе, зарываюсь лицом в косматую шейку, спинку. Пахнет моим Дюкарашкой и так же возится, когда он не в не в настроении «кошатиться». Так в нашей семье когда-то принято было называть мою страсть ластиться. И, главное, к возмущению мужа – без продолжения. Вообще, всякие нежности – это значит секс. А без оного сие ни к чему. Ерунда это.
Я тихонько отворачиваю горячее нежное ушко. В не очень чистой глубине знакомая татуировка. Скотина я, скотина. Андрей никогда не мог хорошо обиходить нашего крошку.
Я смотрю, недоумеваю, а супруг поёт:
« Аким ты был, аким остался. Казах лихой, орёл степной. Асем, асем, ты снова повстречался. Асем нарушил мой мой покой?...» –
Когда-то «аким», вместо «каким» говорила маленькая Юлька, ещё она вместо «зачем» лепетала – «асем». – Сердце сильно шевельнулось. Будто в тесном мешке, но никуда не выскочило. Почему я решила, что Дюкаша мёртв ?
Андрей, демонстрируя редкостную проницательность, очень пренебрежительно и между прочим поясняет : «Он был в глубоком обмороке. Когда я его поднял, Дюкашка шелохнулся, поднял башку и опять уронил. Шок. А что ты хотела ? Человек в такой ситуации может памяти лишиться. Даже не на время, а на всю жизнь. Анамнезия называется. А тут такой крошка.» –
– Амнезия», – машинально поправляю я, продолжая удивляться продвинутости супруга в медицине. Это он, некогда на вопрос врача: «А какой у вас стул ?» – ответивший недоумённо: « Мягкий.» –
Кстати, Андрей всю жизнь путал кардиолога с урологом и однажды привёз мою редкостно здоровую в жизни свекровь на проверку сердечной деятельности к своему урологу.
Однако это не мешало мне всегда оставаться «неприспособленной к жизни», в отличие от него.
– Манюня, может ты всё же что-то приготовишь человеческое, хватит уж страдать, наконец, супчик какой-нибудь.? И Какашка бульончик с удовольствием полакает. Он любит. Ты же знаешь. А? –
– Я никогда не была Манюней. Я Маша, Мария. И, ты знаешь, я терпеть не могу, когда ты над собакой издеваешься. Что за какашка ?!
– Ну, от Дюкарашка, – бурчит Келлер и ретируется к телевизору. Через минуту оттуда раздаётся отвратительный рёв толпы и неразборчивая скороговорка футбольного комментатора. Теперь он будет терпеливо ждать заказанный суп.
Очнувшись от странного транса, я со скоростью реактивной метлы набросилась на текущие домашние дела. Занималась простыми работами, но исподтишка всё же наблюдала за Дюкарашкой. Почему ? Я как-то не могла привыкнуть к мысли, что он жив–здоров. Казалось, собачон совершенно обычен, а если что-то и было не совсем обычным, то как можно удивляться ?! Малышок пережил такое.!.. Да ещё и без дуры-хозяйки. Бедняжка.
Я, конечно, окружила моего бодигарда трепетной заботой и вниманием.
Всё входило в обычную колею. Зрели-затаивались мысли о разводе. Мы были заняты каждый своим делом. А сегодня, прогуливаясь с телохранителем, я поймала мысль:
А почему я, нерадивая хозяйка, сама не проверила здоровье собачки ? Небреженье Андрея к чужому самочувствию известно.
Не откладывая исполнение желаемого в долгий ящик, взяла Дюка подмышку, села в подоспевший автобус, домчалась до вокзала. Электричка отошла буквально через десять минут. Меня даже не насторожило такое идеальное везенье. Через пару-тройку остановок, вот она – нужная. Новая, года два, как открывшаяся частная элитарная клиника для богатеньких собак и прочих кошек. Т.е., наоборот: клиника для питомцев богатеньких.
Увидев здание впервые, я была почти потрясена. Здесь имелась и гостиница, для нуждающихся и бассейн., купальни. Престижная больница, где каждый больной имел собственное помещение, а не как в наше время: по десять человек в палате.
Клиника стояла в лесу и строители бережно обошли растущие деревья. Не все выкорчевали, или повредили. Кроме леса, вокруг был посажен сад и цветочные клумбы и прочие дизайнерские примочки: горки-лужайки.
Птички в больничных палатах перекликались с порхающими по деревьям туземными жителями, особенно со скворцами. Эти виртуозы подражания болтали, наверное, на всех языках. Мы с глубокоуважаемым Дюком записались в благородно оформленном холле. Растения, сидения, картины, игрушки. Различные приспособления для удобств опять же различноногих и крылатых посетителей – всё чисто, благоухающе и спокойно-доброжелательно. Дюкарашка очень заинтересованно поглядывал на стеклянные окна во всё стену и явно желал продолжить знакомство с садом и лесом. Ожидающих было довольно много. Девушка-регистратор доверительно сообщила нам, что такое скопление народа – редкость. Все обычно идут к назначенному времени. Очередей нет.
Мы с бодигардом переглянулись и вышли в сад, продолжить прогулку, пока подойдёт наше время.
С обратной стороны сад, переходящий в лес, был ещё лучше. Просто рай земной.
Мы всё шли, нюхали травинки и кустики. Впереди показалась невысокая живая изгородь с красивой, увитой вьющимися белыми розами калиткой-аркой. Экая богатая клиника. Воротца – ну просто каслинское литьё.
Мы беспрепятственно влезли в следующий сад, пробежали-прохекали, высунув от удовольствия язык, и поняли, когда хозяйка огляделась, что попали не в сад, а на кладбище. Склоняющиеся берёзки, ивы, стройные туи – огромное богатство со вкусом подобранных растений, ровные ряды могильных квадратиков. Под сенью памятничков с именами и эпитафиями, с портретами, или скульптурами, в зависимости от состоятельности и вкуса безутешных владельцев усопших, Клумбы мелких цветов, мраморные плиты, гранит и простой бетон. Молодцы, владельцы, не дискриминируют малоимущих хозяев, которые пожелали похоронить своего любимца не в глухом лесу, а под сенью садового цветочка. Ему, милому другу, выросшему и скончавшемуся в городских асфальтовых джунглях и этот цветочек – диво.
Прошлись по тихому приюту собачек и собачищ, кошек и котофеев.
Я смотрела на милые усатые мордочки, на собачьи, вынимающие душу, глаза, философствовала потихоньку и уперлась в предпоследний холмик с маленькой табличкой. На нём едва начинала пробиваться трава, а на фанерной табличке чёрной краской было написано : «Дюк Маркус Келлер, число и год ...
Птички перестали петь, чирикать и орать. Оголтелое солнце прожекторными лучами пробивалось сквозь высокие сосновые кроны. Соседнее деревце неслышно шелестело листиками. Я внезапно оглохла и замерла, как неделю назад перед колесом чёрного автомобиля. Я перечитывала чуть расплывшиеся буквы снова и снова и начинала что-то соображать. Живой Дюкарашка побегал вокруг холмика, под которым лежал его однофамилец, нет – предшественник, или брат; поцарапал меня крошечной лапкой и плюхнулся на холмик. Вздохнул уловлетворённо. Будто долго шёл, шел и пришёл, наконец, к цели.
Я подхватила псину под горячее пузико и прижала к себе. Нет, дружок, тебе ещё рано на могильную плиту. Ни в качестве памятника, ни в каком другом.качестве. Но как же нам быть с нашим супругом – Андреем Келлером.?
Часа три мы возились с могилкой Дюка. Я посадила цветы и заказала маленький памятничек с эпитафией. Потом мы показались дяденьке-врачу в красивой униформе, как у швейцарского хирурга в каком-то кино. По счастливому совпадению именно он получил от моего бесчувственного и жестокого мужа некую сумму за поддельную татуировку и рекомендацию на приобретение четырёхлетнего йоркшир-терьера. Потом он стал называться Дюком и приехал жить в нашу квартиру. На мои маленькие уши было вывалено много длинной плохо свареной лапши, но она наваливалась так от души, что я её «приняла за чистую монету».
Наверное он допустил ошибку, мой муж. Теперь я не решусь так просто покинуть его.
Меня одолевают сомнения, а вдруг он вовсе не так ненавидит меня ? И совсем не очень хочет от меня, наконец, избавиться ?
А хочу ли я ?...
На могилку к Дюку первому мы придём вдвоём со вторым, господину Келлеру мы ничего не скажем. Уйдём в подполье со своим знанием.


– Спи, мой друг. Всё возвращается на круги своя. И ты увидишь свет...

конец






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"