Я стану Зимой, бесшабашной и светлой,
На вид - ледовитой, румянцем - в зарю.
Хочу - снегирей буду стряхивать с веток,
Хочу - заметелю, хочу - завихрю!
Кого - обогрею , кого - обморожу,
Кого - сногсшибательно с горки скачу,
И дети - седые, и бабки - моложе,
А я... Я такая, какая хочу!
Я - воздух и свет.
Ни почета, ни денег,
Ни даже из собственной пряжи - пальто...
Хоть белого света мне чище не сделать,
А светлого дня не заметит никто...
1959
* * *
Смотрите, - снег! Вот это снег!
Снежинки - врассыпную!
Как птицы? - Нет... Как дети? - Нет...
Как ноты? - Нет... А ну их...
А снег идет, слепит глаза,
Юлой вертеться начал.
Как сто, как тыщу лет назад,
И всё-таки - иначе...
На счастье или на беду
Голубя все земное,
Идет. И я за ним иду...
А кто идет за мною?..
1959
* * *
Мандарины зимой удивительно пахнут
С первой ёлки твоей – до последней отдышки...
Вот лежишь, и зрачок ожиданьем распахнут,
И щека согревает ладошки-ледышки,
Потому что на вкрадчивых ёлочных лапах,
Расщепляясь и в каждую щёлочку юркнув,
И висит, и течёт, и баюкает запах,
Беззащитный, щекотный, щемящий, уютный...
Словно горькие губы лишь в лоб целовали,
Извиняясь как будто за каменный привкус,
Если сказочным замком сквозит в целлофане
Мандаринного детства оранжевый призрак...
Словно где-то в дали моросит мандолина,
К пробуждению тоньше, протяжней и глуше...
Ты послушай, как пахнут зимой мандарины,
Как зима мандаринами пахнет, - послушай:
Вся, от ропотной, робкой улыбки снежинки,
Мимолётом угаданной (было и нету),
До остриженных веток, скребущих с нажимом
В аккуратной тетради начального неба...
Излучают витрины зарю мандаринов,
И смягчаются щёк зачерствелых горбушки, -
Словно всю эту зиму тебе подарили,
В новогоднюю ночь положив под подушку.
И мерцает она в серебристой обёртке,
И нельзя на неё надышать – наглядеться,
Потому что зима, что сегодня обрёл ты,
Протянула –
метели –
от самого-
детства...
1968
ВЕТКА ВО ЛЬДУ
Сухая сосновая ветка –
Обглоданной рыбы скелет.
А, может быть, – живопись предка,
Скучавшая тысячу лет?
Не знаю... Бывает, но редко.
Фантазии мелок полёт.
Всё кажется: корчится ветка,
Живьём замурована в лёд...
1977
* * *
Как на синем снегу – удлинённость любого штриха:
От сосновых теней – до крыла промелькнувшей пичуги,
Отчего перед сном обнажается чувство греха
И пронзает, хоть мы родились в серебристой кольчуге?
Но иронии блеск измочален как ёлочный дождь,
Рядом с лифчиком он провисает на стуле скрипичном.
И под звёздным драже на душе или мятная дрожь,
Или страха росток пробегает как пламя по спичкам...
И скрипит простыня, и слепит, как мерцающий наст,
И клубящийся сон поневоле замыслишь пристрастно...
Или снег – это совесть всех тех, не дождавшихся нас?
Оттого так тревожно, и стыдно, и, в общем, прекрасно?
Или, свет отключив, и движенье, и органы слов,
Вдруг задержишь дыханье...
У воздуха – привкус хмельного...
И почувствуешь, что еженощное таинство снов –
Даже страшно подумать – прообраз чего-то иного...
1977
* * *
Чем пахнет лес? Морозной остротой...
Щекотным сном... Рождественскою тайной...
Опавшей грустью, блекло-золотой,
И золотистой просекою талой.
Вхожу, робея... Медленно... Без лыж.
И без друзей. Без умысла и кисти.
Мне нужно всё – мне нужен воздух лишь.
Мой возраст вновь как детство бескорыстен.
Не оттого, что мается душа,
Всё примеряясь, в чём бы раствориться –
Игольчатой свободою дыша,
Ещё труднее с этим примириться...
Но оттого, что в памяти несу,
Как на весу, как в домыслах и втайне,
Всё, что томит, как запахи в лесу,
И смутно сохраняет очертанья...
1977
Снегопад (Поэма)
Как рано стали улицы пустеть...
Когда ещё светлым-светло от снега...
Когда ещё не ловят звёзды с неба
Ни молодой, успевший полысеть
Поэт, ни увядающий любовник,
Который чуть моложе, чем поэт...
Ещё автобус, алый, как шиповник,
Шипит в снегу, а на зелёный свет
Лишь снег идёт...
А люди не идут.
(Не мамонты - чтоб вовсе не осталось...)
И я не знаю, лень или усталость
Толкают в кресла, на диван кладут
Тех, что с работы ринулись галопом
(О табуны! О здания, держись!..).
...Теперь они сидят с телециклопом
И в шахматы проигрывают жизнь.
А снег идёт...
И пусть себе идёт,
Поскольку он не первый - не последний,
Ромашек предок, тополя наследник,
А может быть - как раз наоборот, -
Не это важно...
Ну а что же важно?
Что рано наши улицы пусты...
На них переминаются отважно
Огни и милицейские посты,
А снег идёт по улице пустой...
......................................
...Навязчивей, чем просто наважденья,
Плечом к плечу сомкнулись учрежденья
И каменно молчат...
И ты постой,
Наивный снег, отвыкший от народа,
Светящийся, как памяти пунктир...
Нормальное явление природы,
Постой у врат в нормированный мир!
Там воздух неестественен и сер,
Вещам и людям выдаются бирки,
И в комнатах, прозрачных, как пробирки,
Так призрачно мерцают ИТР,
Что, кажется, слоняюсь по музею,
Когда, склонясь над письменным столом,
Я прохожу сквозь стены и глазею
На голубых простейших под стеклом.
Они идут... Куда они идут?
Вернее, вьются, тужатся и тщатся,
А снег идёт. Но хватит возмущаться
Их жизнью одноклеточной. И тут
Идут часы, события бывают:
Разводы, свадьбы, - маленький, но факт...
Дают „прогресс“... Начальник вызывает
(Не на дуэль. Дай Бог, не на инфаркт...)
А снег идёт...
Берёзы клавесин
Звенит в саду, который всюду рядом...
Но эти люди расщепляют атом,
А ты, признаться, только апельсин...
А ты сама как скрепки нижешь строфы,
Надеясь, неосознанно почти,
И на пути к любви своей Голгофу
И на пути к Парнасу обойти...
И, повздыхав, что в мире мало света,
В слепой подушке ищешь тишины...
...Не остряки, но острые поэты
И чистый снег отечеству нужны.
А снег идёт. Идёт совсем один.
Кому повем печаль твою, о, Снеже!..
И для кого так светел ты?
И с кем же
Склониться над мозаикою льдин?
Чего мы ждём от зябнущего мира
В ночном сиротстве с ним наедине?
Несовершенна личность, а не лира,
Не мир, а миф о собственной цене.
И даже самый вздох о благородстве -
Он слишком сладок около восьми...
В своём сиротстве и в своём юродстве
Мы виноваты сами, чёрт возьми!
Вот снег идёт...
Идёт рабочий стаж...
Идёт зарплата. Иногда - работа.
И о расплате думать неохота,
Стремительно взлетая на этаж.
И снег идёт пока не на виски...
И не были б желания простыми,
Но рано стали улицы пустыми...
И проводов седые волоски
О материнских мне напоминают
Кощунственно, но вовремя зато:
Пока ещё идет она, родная,
В моём снегу и в стареньком пальто...
И снег идёт...
А ты уходишь в снег ...
Один из всех. Единственный - внезапно.
Ты ждал меня, а я смеялась: „Завтра!“
А снег идёт...
И ты уходишь с ней...
А я прижму - насмешница, гордячка -
К твоей груди надменное чело...
Наверно, это белая горячка
От снега и не знаю отчего..
А снег идёт, и улицы пустеют...
1976
* * *
Этот робкий ледок поутру,
Обморозивший голые ветки...
Прохрустеть через двор, прозвенеть на ветру,
Протереть побелевшие веки.
А в глазах слюдяная висит стрекоза
Сувениром из летнего плена...
Этот хрупкий ледок,
застекливший глаза,
Не растопит и солнце Гогена.
